|
Только в середине ХХ века, когда, с одной стороны, была осознана коммерческая ценность образования, а с другой, доходы среднего класса возросли настолько, что родители получили возможность содержать «взрослых детей» несколько лет, высшее образование стало явлением массовым: появилось множество молодых людей, единственной обязанностью которых являлось приобретение знаний. Причем, важный фактор: это было первое в истории поколение, которое целиком вырвалось из-под опеки семьи, перейдя из патриархального быта, не менявшегося веками, в аудитории, кампусы, библиотеки, студенческие лагеря, поколение, начавшее получать сведения о мире, не от родителей и священника, имевших безусловный авторитет, а из газет, радио, телевидения, друг от друга. Были сняты все ментальные фильтры, упорядочивавшие умы. Новые идеи, провозглашавшиеся многочисленными оракулами, благодаря средствам массовой информации, распространялись с фантастической быстротой. И, разумеется, пассионарный материал, каким всегда является молодежь, вспыхнул с необыкновенной силой. Фактически началась новая Реформация, новая революция, вызвавшая к деятельности новые социальные силы. Однако поскольку вовремя этот грандиозный поворот отрефлектирован не был, поскольку не была наработана опережающая философия, которая могла бы придать спонтанной пассионарности позитивный формат, то и всплеск молодежной активности выразился исключительно в отрицании. Разрушать было легче, чем созидать. Вот характерные лозунги тех огненных лет: «Будь реалистом, стремись к невозможному!», «Запрещается запрещать!», «Занимайся любовью, а не войной!». Впрочем, предпринимались попытки нормализовать этот стихийный протест. Президент США Джон Кеннеди, пришедший к власти не в последнюю очередь именно благодаря голосам молодых, выдвинул идею «Корпуса мира» – объединения добровольцев, готовых работать в отстающих регионах планеты, способствуя продвижению туда демократии и прогресса. Нравственный капитал Соединенных Штатов Америки был накоплен именно в этот период. С другой стороны, Советский Союз, где реализовывать большие мобилизационные сценарии было значительно проще, конвертировал этот пассионарный порыв в осуществление гигантских проектов – по освоению целинных земель, по строительству крупнейших электростанций, по прокладке стратегических железных дорог. Китай, в свою очередь, содрогался в судорогах «культурной революции»: энергия нового поколения была использована для политической, внутрипартийной борьбы. В результате молодежное движение захлебнулось. Революция сознания, необходимая новому времени, осталась незавершенной. Она не сумела вывернуть мир наизнанку: протест превратился в коммерцию, что выразилось в мещанском «актуальном искусстве», бунтари стали благопристойными членами Европарламента, а у родителей-хиппи, мечтавших о свободе, равенстве и любви, выросли дети-яппи, грезящие о топ-менеджменте и сверхдорогом потреблении. И это тоже «было уже в веках, бывших прежде нас». Однако первый шаг к преобразованию мира был сделан. «Восстание масс», о котором писал Ортега-и-Гассет, вышло на новый уровень. Особую энергию этому явлению придал интернет: возможность мгновенных контактов, практически не зависящих от расстояния. Молодежь всего мира стала объединяться. Она уже не просто сутками торчала на форумах, где с упорством, достойным лучшего применения, обсуждала всякую невообразимую ерунду – начались акции гражданского сопротивления, которые мгновенно охватили весь мир. |
