— Это что же такое кельнеры, войско ихнее что ли?

— Дурак! И разговаривать-то с тобой не хочу.

— Зачем же вы, Константин Федосеич, ругательную-то литературу поднимаете? Ведь я в заграничных Европах не бывал. Вы только поясните.

— Кельнер — это прислужающий. В Неметчине кельнер, а во Франции — гарсон.

— А дозвольте спрос сделать, где больше деликатности: во Франции или в Неметчине?

— Нешто есть какое сравнение! Франция совсем особый коленкор. В Берлине пиво, а в Париже красное вино. Бир и ординер. Ординером можешь сколько угодно накачизаться, и разве смутит только, а интриги супротив противуположной личности не почувствуешь. С пива же немецкого все-таки некоторый зуд в руках и антипатия в голове. Но бог уберег.

— То-то я знаю, что вы на руку скоры, — заметил тощий купец.

— Коли я с образованными людьми, я сам образование в себе содержу, — отвечал толстый купец.

— А Англия?

— До той пятнадцать верст не доезжал. Приехал в Кале, встал на берегу Средиземного моря, проводник говорит: «Вон Англия на той стороне». Стою и думаю: переплыть или не переплыть? Но порешил так: англичане народ драчливый и этот самый бокс у них, а я сам люблю сдачи давать, так долго ли до греха… Ну, плюнул и остался во французских землях.

— И нигде никакой воинственности из себя не доказали?

— В Швейцарии одного швейцара в ухо съездил, но на восьмидесяти франках помирились. Из арфянки в кафе-шантанном обществе междометие вышло. Я ей «фору» и «бис» кричу, а он шикает, да меня палкой по плечу… Ну, я не вытерпел и сделал карамболь по красному.

— Ну, швейцара, так это ничего, а я думал, барина.

— Да он и барин был. Из лекарей какой-то.

— Барин, а сам в швейцарах служит? Вот те клюква!

Толстый купец вспыхнул.

— Дубина! Да ведь в швейцарской-то земле каждый человек швейцар, ежели не иностранец! — крикнул он.

— И все у дверей стоят?

— Иван Савельев, я тебя побью! Теперь я на русской земле, а не на заграничной Европе, и вся эта иностранная культура сейчас у меня из головы выскочит, — сверкнул глазами толстый купец. — Неужто ты того понять не можешь, что в Швейцарии каждый человек швейцаром называется, хотя бы он графского звания был. Во Франции француз, в Англии англичанин, а в Швейцарии швейцар. Понял, дура с печи?

— Еще бы не понять. Так ты бы так толком и говорил.

— В Швейцарии, кажется, каждый человек швейцарцем называется, а не швейцаром, — откликнулся с другого стола какой-то посторонний посетитель с баками.

Толстый купец вскочил с места и подбоченился.

— Какого звания человек? С кем я разговариваю? — надменно спросил он.

— С надворным советником и кавалером Перепетуевым, — был ответ.

— Ну, это другое дело, — сдался толстый купец. — Так ведь швейцарцем мы его здесь, по нашему невежеству, прозвали, а в швейцарской земле он швейцаром зовется. Спроси его: какая твоя нация? — Швейцар. Ну, вот, господин надворный советник, я дал вам свой ультиматум, а уж теперь оставьте меня в покое, — прибавил он и сел. — Потому я даже не знаю, бывали ли вы заграницах-то.

— Можно и в заграницах не бывать, а знать лучше бывалого, — попробовал огрызнуться посторонний посетитель, но толстый купец стиснул зубы и молчал.

С толстым купцом хотел продолжать разговор и его тощий собеседник, но тоже не получил никаких ответов и отошел от него.