Стояла великолепная погода, солнечные дни. Мы часто ходили на прогулки втроем, ведь Фрайди всегда была с нами. Мы знакомились с великолепными местами на побережье, начиная с бухты Робин Гуда до Флэмборо Хед. Все без исключения вызывало у нас восторг: небольшие заливы, величественные скалы, бухты и проглядывающие за ними торфяники. Мы оба наслаждались длительными прогулками. А еще мы нанимали лошадей и уезжали далеко от побережья, чтобы посмотреть на дикие пустоши и сравнить их с нашими, в Вест Райдинг. На побережье иногда попадались разрушенные стены старинных замков, а однажды мы даже нашли руины старого монастыря.

Габриела так и тянуло к развалинам. Но вскоре я обнаружила, что эта любовь носила какой-то болезненный характер. Впервые за время нашего супружества я увидела, что к нему возвратилось то уныние, которое, я надеялась, оставило его. Фрайди сразу заметила, что счастье медового месяца начало для Габриела блекнуть. Однажды, когда мы осматривали руины монастыря, я увидела, что Фрайди трется у ног Габриела и просительно заглядывает ему в глаза, как бы умоляя вспомнить, что мы все еще вместе, втроем и, следовательно, должны быть счастливы.

Вот тогда-то моя радость и была омрачена первыми признаками тревоги. Я спросила:

— Габриел, эти руины напоминают тебе Керклендский монастырь?

— Все руины чем-то похожи, — услышала я уклончивый ответ.

Вопросы вертелись у меня на языке. Я была уверена, что причина его беспокойства была связана с Керклендским монастырем и с поместьем Ревелз.

Я спросила наугад:

— Габриел, но ведь ты, наверно, не хочешь будить воспоминания?

Он обнял меня, и я увидела, что он отчаянно борется с навалившейся на него тоской.

Я быстро сменила тему.

— Похоже, будет дождь. Как ты думаешь, не пора нам возвращаться в гостиницу?

Он был рад, что я не буду задавать вопросов, на которые он вынужден был бы давать уклончивые ответы.

Вот уж скоро, думала я, мы приедем в мой новый дом, и, может быть, там мне удастся разгадать причину странного поведения моего мужа. Я подожду еще немного. Но уж когда я доберусь до причины — то устраню все, что беспокоит его. Я не позволю, чтобы что-нибудь помешало нашему счастью, сколько бы лет судьбой нам ни было отпущено.

Глава II

Закончился медовый месяц. В последний день мы оба были немного раздражены. Габриел все время молчал — и меня это злило. Я не могла понять этих перепадов настроения. А может быть, я просто нервничала, хотя и не признавалась себе в этом, перед встречей с семьей Рокуэлл. Фрайди чувствовала наше настроение и тоже утратила свою веселость.

— «Нас трое, и мы вместе», — вот что она хочет нам сказать, — заметила я. Но это не подбодрило Габриела.

Путешествие через Норт Райдинг оказалось длительным, мы должны были делать пересадку, так что мы добрались до Кейли уже к вечеру.

Нас ждал экипаж, очень внушительный; и, как мне показалось, кучер был поражен, увидев меня. Странно, подумала я, что он не слышал о женитьбе Габриела (а он явно ничего не знал), потому что, если бы он уже знал об этом, то не нашел бы ничего удивительного в том, что жених приехал со своей невестой.

Габриел помог мне сесть в экипаж, пока кучер возился с нашим багажом, украдкой бросая на меня любопытные взгляды.

Я никогда не забуду этой поездки. Мы ехали от вокзала около часа и добрались почти засветло.

Впервые мой новый дом предстал передо мной в легких сумерках.

Мы проехали вересковую пустошь, показавшуюся мне дикой и зловещей в смеркающемся свете. Но это место очень напоминало мне окрестности Глен Хаус. И я чувствовала себя как дома, на своей любимой вересковой пустоши. Запах торфа бил в ноздри, и у меня поднималось настроение, несмотря на растущие опасения.