Трава стала гуще, попадались дома, обработанные поля.

Габриел наклонился ко мне.

— Если бы было светлее, ты бы увидела вон там Келли Гранж — поместье моего кузена. Я тебе о нем, кажется, рассказывал. Его зовут Саймон Редверз.

— Да, ты рассказывал. — Я напрягла зрение и, как мне казалось, увидела слабые очертания дома где-то справа от нас.

Потом мы переехали мост. И вот тут-то я впервые увидела монастырь. Передо мной была башня в Нормандском стиле, у которой сохранился только каркас. Стены вокруг нее осыпались, но на расстоянии не было заметно, что это только остов. Она выглядела величественно, но пугающе. А может быть, под впечатлением мрачных рассказов моего мужа мне показалось в тот момент, что она внушает страх.

Вдоль дороги, по которой мы ехали, росли огромные дубы. Внезапно мы выехали на открытое место — и дом предстал передо мной.

Я затаила дыхание: он был прекрасен. Меня просто поразили его размеры. Это было массивное каменное сооружение овальной формы. Позднее я узнала, что внутри находился двор. И хотя дом был построен в стиле Тюдор, последующие века и реставрации привнесли что-то свое. Над высокими створчатыми окнами были вырезанные из камня фигурки бесов и ангелов, вилы и арфы, завитки и розетки в стиле Тюдор. Это было настоящее родовое гнездо. Каким же маленьким должен был казаться Габриелу наш Глен Хаус, когда он приезжал к нам!..

Около десяти ступеней, истертых в середине, вели к галерее из массивного камня, отделанной такой же резьбой, как и пространство вокруг окон. Тяжелая дубовая дверь была отделана изящными металлическими украшениями. Как только я начала подниматься по лестнице, дверь открылась и я встретилась с первым членом моей новой семьи.

Это была женщина лет сорока, ее сходство с Габриелом не оставляло сомнений в том, что передо мной была его вдовствующая сестра, Рут Грантли.

Она молча смотрела на меня несколько секунд, взгляд ее был холодным и оценивающим, но потом она постаралась придать ему теплоту.

— Здравствуйте! Вы должны простить наше удивление. Мы узнали обо всем только сегодня утром. Габриел, разве можно быть таким скрытным!

Она взяла меня за руку и улыбнулась. Хотя этот оскал вряд ли можно было назвать улыбкой. Я заметила, что ресницы у нее такие бесцветные, что их почти не видно. Она была немного светлее, чем Габриел. Ее холодность неприятно поразила меня.

— Входите, — сказала она. — Боюсь, что мы не совсем готовы. Это такой сюрприз!

— Представляю себе, — выдавила я и вопросительно посмотрела на Габриела. Что за причина была скрывать?

Мы вошли в зал, где жарко пылали дрова в очаге, и на меня пахнуло стариной. Видно было, что этот дух здесь ценили и поддерживали. Стены были увешаны гобеленами, которые, несомненно, были выполнены членами этой семьи сотни лет назад. В середине стоял трапезный стол с бронзовой и оловянной посудой.

Я огляделась.

— Ну как? — спросила Рут.

— Здесь так… интересно, — ответила я.

Казалось, она была довольна. Она обратилась к Габриелу:

— Габриел, зачем все эти тайны? — Потом ко мне, протестующе разведя руками. — Кажется, у него не было причин держать нас в неведении до этого утра.

— Я хотел удивить вас, — сказал Габриел. — Кэтрин, ты, должно быть, устала. Тебе, наверное, хочется пройти в свою комнату?

— Ну конечно, — вмешалась Рут.