— Я хочу стать леди.

Мелисса бросила на нее удивленный взгляд.

— Ты и так леди. В чем дело?

— В Вэлентайне Дарранте. Я в него влюбилась.

— Хочешь сказать, что он вернулся? После стольких лет?

— Вернулся и… выглядит обалденно!

— Никогда не думала, что услышу от тебя такое. Он что, не обращает на тебя внимания? Тогда он не мужчина.

— Как раз все наоборот! По-моему, я ему нравлюсь. Действительно нравлюсь; но, Мел, я такая грубая. Не подумай, что он как-то подчеркнул это. Я сама вижу. Мне надо научиться вести себя как леди, правильно говорить, двигаться, одеваться, есть — словом, всему.

— Ты, похоже, и вправду влюбилась, — улыбнулась Мелисса. — Такие муки ради одного мужчины!

— Да. — Бостон в возбуждении села. — Мел, у меня нет времени, я готова много работать. Уверена, у нас все получится. Он снова уедет на Восток, не могу допустить, чтобы ему стало там стыдно за меня. Ты жила на Востоке, там выросла, а я знаю только ранчо, и мама умерла, когда я была совсем маленькая. Ты мне поможешь?

— Конечно. — Мелисса снова посмотрела на Бостон. — Но мне совсем не хочется тебя портить. Леди очень много, а такую, как ты, я не встречала. Ты единственная в своем роде, Бостон. Городские мужчины будут штабелями лежать у твоих ног.

Прежде чем долгий день подошел к концу, Мелисса окончательно уверилась в одном: Бостон прирожденная актриса, она обладала даром на лету схватывать все, что ей говорилось.

В то утро Вэл проснулся поздно. Плечо ныло, ноги, и особенно правая, болели. Завтрак давно прошел, но Бетси принесла ему поесть в постель и уселась возле кровати.

— Где Бостон? — спросил он.

— Уехала до рассвета и оставила записку, что вернется завтра к вечеру.

Вэл почувствовал разочарование, но сказал равнодушно:

— Надеюсь, что уехала недалеко. По-моему, человек, который в меня стрелял, все еще неподалеку.

— Она поехала навестить Мелиссу Уинслоу. У них с мужем небольшое ранчо в нескольких часах езды. Муж ее англичанин, а Мелисса из Вирджинии. Училась в Лондоне и там повстречала Дэвида.

У Вэла не было настроения ни ездить верхом, ни осматривать пастбища. После завтрака он уселся на веранде и принялся изучать маленькую долину, обдумывая ситуацию. Пока что все складывалось далеко не так, как он ожидал. Разобраться с Пайком следовало в Таскосе, спровоцировать его на поединок и убить. Теперь же Пайк держал его в напряжении и грозил выстрелом из-за угла в любое время. Он ни на секунду не сомневался, что такой мстительный и опасный человек, как Пайк, просто так не уедет. Самое скверное, если он столкнется с кем-либо из Баклинов и затеет перестрелку.

Весь день Вэл разрабатывал пальцы правой руки. Они уже слушались, но плечо болело, его движениям недоставало гибкости и скорости. Однако он не мог не обратить внимания на то, в каком образцовом порядке содержалось ранчо. Постройки сверкали свежей краской, ворота открывались легко, скот, который попадался ему на глаза, выглядел ухоженным и откормленным.

Треть хозяйства принадлежала ему. И хотя он дал денег на обустройство, в достигнутый результат своего труда не вложил и чувствовал себя должником.

Вэл поерзал в кресле. Ну кто он такой? Никчемный бродяга. Даже не стал картежником, как Уилл. Пусть он был игроком, но Уилл признавал это и не стыдился, не стыдился до тех пор, пока не встретил княгиню Луизу. Что стало с ней? И с князем Павлом? При мысли о Павле его охватил холодный гнев, а перед мысленным взором встала давняя картина — окраина Инсбрука, Уилл Рейли, танцующий с кнутом, и искаженное болью и злобой лицо князя. И все же в конце концов восторжествовал Павел.