— Не улавливаю, какого дня?

Наташа недоуменно уставилась на него, потом махнула рукой.

— Неважно. Это личное.

— Но, насколько я понял, он жаждет примирения. Он любит вас.

— Брайн, не будьте наивным. Жена для бизнесмена — половина успеха в делах. Я для него удобный форпост, гавань, куда бы он мог время от времени заплывать. Жену-англичанку Фил бы не смог так долго водить за нос. Они сейчас все умные, эмансипированные, идут по этой жизни напролом к цели, которую для себя поставили. Они умеют говорить с мужчинами на равных. Фил боится таких женщин. Я это поняла чуть позже. А он привез себе жену-азиатку из страны, где бабы в штопаных чулках годами ходят — все! Рядом с ней он чувствует себя всемогущим императором! Богом! Мне прикрепили на шею бантик, усадили в красивую корзинку, сунули в рот огромную сахарную кость, чтобы я не дай Бог не открыла рот, и возят по разным сборищам на обозрение: «Скажите, вы действительно там голодали, бедняжка?», «Милочка, вы успели закончить хотя бы начальную школу? Так прискорбно, что у вас бастуют учителя!». Я впервые поняла, что чувствовали негры в Америке. И вы думаете, что я могу что-то изменить? Ничего! Я не могу уйти от него! Я не хочу возвращаться туда, где сахар продают не больше одного килограмма в руки, где в домах вечно нет горячей воды. Я не вернусь туда. Возможно, я уже совсем запуталась. Мне страшно, обидно. Я хочу понять Фила. И хочу, чтобы он меня понял. Вот и все.

— Поэтому согласились ехать с ним в этот отпуск на Тасманию?

— Да, побешусь немного и успокоюсь. — Наташа взглянула на мистера Адамса с благодарностью, вытерла рукой слезы и улыбнулась. — Я вам тут наговорила всего, извините. Хотелось выговориться. Фил советовал завести психоаналитика, словно я из тех недотраханных богатых сучек, для которых сломанный ноготь — уже причина для нервного стресса. А я сильная. Мы, русские бабы, — вообще многожильные. И коня на скаку, и в горящую избу могем, — сказала она снова по-русски.

— Не понял? — склонился к ней мистер Адамс.

— Неважно. Отвезите меня в отель, Брайн. Я устала.

— Нет проблем! — кивнул он.

Поймав такси, Брайн усадил в него Наташу, но уже через несколько минут поездки она потребовала немедленно остановиться, так как заметила большое скопление народа у «Нью арт сентр», наблюдавшего за выступлением какой-то местной музыкальной группы. Удовлетворив свое любопытство и потанцевав, Наташе непременно захотелось увидеть море. Брайн, как истинный джентльмен, ни в чем ей не перечил. Через минут двадцать они прибыли на самый знаменитый пляж Сиднея Бонди-Бич. Пляж окружали многочисленные аккуратные четырех-пятиэтажные дома и отели. Пляж был темен и пуст. Только слышался равномерный шум морского прибоя и чувствовались непередаваемые запахи, рождаемые большим количеством соленой, живой, дышащей воды.

Наташа с воплями поскакала к воде, сбрасывая на ходу туфли.

Брайн опасливо озирался вокруг, словно его что-то смутно беспокоило. Он остановился неподалеку, пристально наблюдая за вовсю веселящейся Наташей.

— Брайн, вода теплая! Как парное молоко! Это просто чудо! Снимайте обувь и идите ко мне!

— К вашему сведению, я ненавижу слишком большое количество воды. Оно меня пугает! — крикнул он ей в ответ.

— Не будьте занудой, ну же!

— При всем моем к вам уважении, в воду я не полезу!

Наташа засмеялась и больше ничего не ответила. А Брайн, похоже, испытывал в этот момент какие-то сложные чувства. Он глубоко затягивался сигаретой, хмурился, нервно кусал изгиб указательного пальца.

Если бы Наташа имела способность читать мысли мистера Адамса, она бы ужаснулась.