— Я уверена, что это не твоя вина. — Меня до слез тронула ее привязанность ко мне. — И уверяю тебя, что между мной и Бирсфордом в Воксхолле не произошло ничего непристойного.

— Конечно! — восклицает Энн, словно такая мысль и не приходила ей в голову. — Именно поэтому все это абсурдно, и наш долг предотвратить кровопролитие.

Подавив ворчливость, которая стала привычной и которой я стыжусь, поскольку у Энн самые добрые намерения, я поднимаюсь с кровати. Я быстро плещу воду на лицо и надеваю платье, сожалея, что модные журналы редко пишут о том, что следует надевать дамам, чтобы прервать поединок.

Энн суетится вокруг меня, пытаясь расчесать мои волосы, и с довольным вздохом нахлобучивает мне на голову шляпу, словно готовит меня к прогулке на природе (что на самом деле так, но не в привычном смысле). Мы спустились по лестнице как раз в тот момент, когда Бетти отскакивает от порозовевшего и широко улыбающегося Джереми. Хмуро глядя на него, она поправляет чепец, однако глаза кокетливо поблескивают.

— Она могла найти себе кого-нибудь получше лакея, — замечает Энн.

— Не думаю, что это наше дело, — отвечаю я.

— Конечно, наше! Они твои подопечные. — На ее лице удивление, и я снова думаю о том, как легко Энн вошла в роль графини.

Чувствуя, что отравляю удовольствие другим, я отправляю Джереми на козлы к кучеру и приказываю Бетти сесть в карету, лишая Энн и себя шансов на серьезный разговор.

— И как, по-твоему, мы остановим дуэль? Какое оружие?

— Думаю, пистолеты. Мы должны использовать женскую хитрость.

— Полагаю, ты не увеличишь свои обязанности в спальне. — Я замечаю, что горничная с интересом поднимает глаза. — Бетти, тебе заняться нечем?

— Простите, миледи, я совсем забыла, что взяла с собой работу. — Она действительно вытаскивает чулок, иголку и принимается за штопку.

Мы, должно быть, обезумели. Вознамерились, вооруженные женским обаянием и иголкой, лицом к лицу встретиться с двумя мужчинами, которые хотят убить друг друга!

Энн роется в корзинке, которую Джереми поставил в карету. Мы что, едем на пикник?

— Нам нужно поддерживать свои силы. — Энн вручает мне булочку с маслом. — Я велела Джереми упаковать для нас завтрак. Как жалко, что нет чая! Но здесь бутылка… о, это шампанское. Даже несколько бутылок. Как мудро.

Она неумело вытаскивает пробку, а я пытаюсь прожевать и проглотить липкую, как клей, булку. Шампанское проходит куда легче, и ситуация, когда две хихикающие пьяные женщины пытаются утихомирить двух мужчин, собравшихся убить друг друга на Хампстед-Хит, кажется такой нелепой, что больше меня не волнует. Возможно, после восхода солнца мы сможем повеселиться: покатаемся на ослике, порисуем пейзажи. Как восхитительно!

— Шарлотта, пожалуйста, перестань хмуриться, — говорит Энн.

— Прости. Я знаю, ты хочешь как лучше.

— Я уверена, что Бирсфорд поступит по-джентльменски.

— Откуда ты знаешь? Я не убеждена, что Шад так поступит.

— Но Шад принес извинения.

— От которых Бирсфорд отказался, так что…

— Какая ты сердитая!

Мы прибываем к месту дуэли, осушив три бутылки шампанского. Энн клянется, что точно знает место: слуга Бирсфорда сказал лакею, тот — ее горничной. Джереми поручили сообщить направление кучеру. Я думала, будет чудом, если мы доберемся хотя бы до Хампстед-Хит, но мы явно там.