Она решительно помотала головой и положила свою ногу на его. Все еще было странно лежать рядом с ним обнаженной и замирать в предвкушении наслаждения. Странно и... замечательно. Но если задуматься, то следовало вскочить и убежать. Ведь это Ник. Ее приятель.

— Ты сводишь меня с ума, — прошептал он.

Свожу с ума? Это хорошо. Это означает неконтролируемую страсть.

Эмили обняла Ника и погладила мышцы на его спине. Вниз по позвоночнику сбегала струйка пота, и она провела по ней пальцем. Он дышал глубоко и прерывисто.

— Тебе нравится так? — прошептала она невинным тоном.

— Господи, Ангел, ты даже не представляешь, как...

Он страстно поцеловал ее в губы. Это был требовательный и властный поцелуй. Казалось, она должна была бы испугаться, но нет...

Ник сильно сжал ее груди. Эмили застонала, ее ногти впились в его спину. Эмили уже не стеснялась: обняв его за плечи, она прижалась к нему всем телом, а губами — к его губам.

Сначала он подразнил ее, играя сосками. И только когда она подумала, что больше не выдержит, он припал к ее груди жадным ртом.

Молния и гром на ночном небе не могли сравниться с фейерверком на веранде...

— Ник... — молила она, даже не зная, чего хочет.

— Я здесь, Ангел, — простонал он в ответ. — Я же говорил тебе: от тебя я никуда не уйду.

Эмили зевнула и потянулась, ощущая приятную боль во всем теле. Она не привыкла к таким бурным ночам.

Улыбка скользила по ее губам.

— Ах... какая улыбка, Ангел, — раздался голос Ника. — Ты похожа на довольную кошку.

Эмили повернулась на спину и сонно взглянула на него.

— Ты не спишь?

— Я не сплю почти всю ночь.

Легкий румянец покрыл ее щеки, потому что она прекрасно поняла, что он имеет в виду.

— Сердишься?

— Нет. Я счастлив. Я принес тебе завтрак.

Ник поставил рядом с ней поднос. Она залюбовалась, глядя на него. Знакомое щемящее чувство овладело ею. Они могут провести весь день в постели...

Нет.

Она больше не может откладывать этот разговор. Ночь любви закончилась. Она выглянула в окно и увидела, что гроза давно прошла. На небе сияло солнце. Но гроза с молнией и громом теперь всегда будет ассоциироваться у нее с этой страстной ночью.

Не думай об этом, приказала она себе.

Эмили села в кровати, закрыв простыней голую грудь.

Ник ухмыльнулся.

— Слишком поздно, Ангел. Я уже знаю, как они выглядят. Великолепно, должен сказать.

Сморщив нос и улыбаясь, Эмили тщательно обернулась простыней.

— В тебе нет никакой скромности, Николас Карлтон. И никогда не было.

— Может быть. Но все равно я тебя покормлю. — Он зачерпнул ложкой из чашки что-то розовое и протянул ей.

— Это не йогурт, я надеюсь? — спросила она. — Я не ем так рано йогурт.

— Это малиновый шербет. Очень полезно. Открывай рот.

Полезно? На завтрак? Какое невежество. Ну ладно, она съест шербет, а потом скажет ему всю правду. Больше откладывать не будет, подходящего времени можно и не дождаться.

Она открыла рот и почувствовала вкус малины.

Ник не знал, конечно, но она обожала малиновый шербет.

Отпустив простыню, она взяла ложку у него из рук и начала есть. Ник улыбнулся и стянул простыню ей на бедра. Эмили особо не возражала, пока капля холодной жидкости не упала ей на грудь.

— Ой!

Ник забрал у нее поднос и поставил на прикроватную тумбочку.

— Вот что делает беременность. Ты никогда раньше не забывалась настолько, поедая малиновый шербет.

— Никогда?..

У Эмили перехватило дыхание.