– Ты права, – уступил он, – но я должен попробовать…
– Судья! Судья Галлахер! – вдруг крикнул третий голос, и на лестнице послышались шаги. – Судья Галлахер!
Девлин хмуро посмотрел на Чарли Хеннингса, кузнеца, который ворвался в контору.
– Какого черта!
Чарли выглядел довольным и возбужденным.
– Он поймал их! Господи, Тадд поймал их! Честное слово!
– Кого? – хрипло спросил судья, хотя ему так же хорошо, как и Уиллоу, был известен ответ.
– Вашего парня и этих двоих, которые были в его компании, вот кого! – торжественно сказал Чарли и снова убежал, затопав вниз по лестнице.
Девлин бросился вслед, помедлив в дверях.
– Уиллоу! – прохрипел он. – Ты в порядке?
Уиллоу выпрямилась на стуле. Она знала, что когда-нибудь этот день настанет, но все равно не была к нему готова. Комната поплыла перед глазами, и слезы горячими струйками побежали по щекам. Она отпустила отца, как-то безумно махнув рукой.
Он понял ее и побежал на улицу.
Уиллоу продолжала сидеть неподвижно, уверенная в том, что если хоть немного пошевелится, то развалится на кусочки, которые уже никогда не сложатся вместе.
Она ощутила присутствие Гидеона задолго до того, как он заговорил.
– Уиллоу! Милая…
Вдруг Уиллоу потеряла контроль над собой. Она вскочила со стула, бросилась вниз по ступенькам мимо застывшего с перекошенным лицом Гидеона.
Они лежали поперек седел: Кой, Рэйли и Стивен. У Уиллоу подкатил к горлу обжигающий комок, когда она пробиралась сквозь плотную толпу к отцу.
– Мешок… – задыхался судья Галлахер, по лицу которого потекли слезы, когда он снимал закрывавший голову Стивена холщовый мешок.
Вид у Венсела Тадда был спокойно-извиняющийся.
– Мне очень жаль, судья. Очень жаль. Попал ему промеж глаз.
Уиллоу вскрикнула и бросилась к телу Стивена, но кто-то сзади остановил ее. Руки Гидеона, как стальные обручи, держали ее за талию, и у нее не хватило сил вырваться из них.
– Не надо, – прошептал он хриплым и сырым, как всхлипывание, голосом в ее волосы. – Нет, Уиллоу, не надо. Я отвезу тебя домой.
– А этому куда попал? – спросил хозяин салуна жизнерадостным тоном, указывая на Коя, словно тот был игрушечным зверьком.
– Прямо в сердце, – сказал Тадд, жуя табак. – И другому тоже.
– Отличный выстрел, – заметил другой мужчина, и внутри Уиллоу что-то сломалось, дав ей необходимую силу, чтобы вырваться из рук Гидеона.
– Вы хищники! – кричала она всему городу. – Грязные хищники! Они никогда не причиняли вреда никому из вас – они нужны были железной дороге живыми…
Гидеон мягко взял ее за локоть и повернул к себе. Лицо у него было безжизненное.
– Пожалуйста, Уиллоу, не надо.
Тогда Уиллоу вспомнила, что этот человек – Господи, теперь, несмотря на всю их близость, он казался ей чужим – надел шерифскую звезду, чтобы найти Стивена для своей проклятой железной дороги. Она пиналась, кусалась, кричала.
Гидеон даже не пытался защищаться. В его глазах было написано, что душа его разбилась. Наконец, судье удалось успокоить Уиллоу.
Откуда-то из дымки ужаса и потрясения послышался голос Венсела Тадда:
– Полагаю, я не заслужил двойной награды, которую вы предложили, Маршалл.
Двойной награды! Уиллоу забилась в сильных руках отца, готовая убить Гидеона. Когда это ей не удалось, она плюнула под ноги мужу и крикнула:
– Ты попадешь за это в ад, Гидеон Маршалл! Лицо его потемнело. |