Заснула она быстро, но так же моментально проснулась от капризного плача Пола. Вскочив, она на цыпочках подошла к полуоткрытой двери. Пол проснулся, доктор сидел на его постели и давал ему питье. На полу валялись разбросанные бумаги. Стол он придвинул к окну. Араминта вернулась к себе и легла. Часы показывали два часа ночи. Она лежала и с тревогой размышляла о том, что доктор не выспится. Потом снова уснула.

Встала она очень рано. Мальчики спали. Доктор ушел. Она оделась, тихо спустилась в кухню и сделала себе чай. Потом наполнила кувшин холодным лимонадом и вернулась к мальчикам. Они по-прежнему спали. У Пола одутловатость стала еще больше. Питер выглядел нормально. И представить трудно, как ей удастся справляться в следующие несколько дней. Все зависит от того, подхватит ли Питер свинку.

Араминта на цыпочках ходила по комнате, собирая для мальчиков чистую одежду, когда вошел доктор. Она поздоровалась с ним, мысленно отметив, какой у него, несмотря на мужественную внешность, ужасно усталый вид.

— Надеюсь, вы сохранили ясную голову и хорошо поспали ночью. Что мы будем делать, если вы заболеете?

— Дорогая мисс Помфри, не вдавайтесь в панику. Я никогда не болею. Если вас в течение дня что-нибудь встревожит, скажите Басу. Он знает, где меня найти.

Доктор ушел, небрежно кивнув.

ГЛАВА ПЯТАЯ

День тянулся мучительно долго. Проснувшись в жару, Пол капризничал и хныкал. Его пришлось долго упрашивать, чтобы он умылся, надел чистую пижаму, дал померить температуру и проглотил питье. Бас принес несколько цветных соломинок, так что пить Полу стало легче. Но болезнь, конечно, не уходила. И у Араминты щемило сердце, когда она смотрела на раздувшееся, опухшее лицо.

— Завтра тебе будет легче, — успокаивала его девушка. — Еще не совсем хорошо, но лучше. И надеюсь, когда дядя Маркус придет домой, он придумает, что бы такое сделать, чтобы горло поменьше болело.

Доктор вернулся после шести и поднялся к мальчикам. Воплощенное спокойствие. Его вежливое «добрый вечер», обращенное к Араминте, потонуло в восторженных криках Питера и хриплом полушепоте Пола. Хемфри, лежавший на постели больного, добавил свою лепту в общий гвалт. Доктор ласково потрепал его по загривку.

— Это я разрешила Хемфри лежать на постели, — начала Араминта, не дожидаясь, пока доктор выразит неодобрение: как же, собака на постели больного ребенка! — Он составляет Полу компанию и успокаивает его. Так что, если вы хотите кого-то выругать за это, пожалуйста, ругайте только меня.

— Не помню, мисс Помфри, чтобы я выражал свое мнение по этому вопросу. — Удивленно вскинув брови, он разглядывал ее. Мелькнула улыбка. Но в ней ни капли теплоты. — Не вижу причины кого-либо ругать. Ни вас, ни Хемфри.

И, отметая эту тему, он без всякого перехода спросил, как прошел день. Она давала отчет, а доктор, сидя на кровати, осматривал шею Пола, слушал дыхание, заглядывал в горло.

— Тебе лучше, — наконец бодро объявил он. — Через несколько дней все пройдет, но придется еще немного побыть в постели. Не сомневаюсь, что мисс Помфри не даст тебе скучать.

— А что, дядя, мисс Помфри… ты, конечно, имеешь в виду Минти… тебя тоже смешит? — Такой вопрос мог задать только Питер.

— О, совершенно определенно. — Доктор покосился на Араминту и улыбнулся. На этот раз улыбка была теплая, приглашающая вместе посмеяться над шуткой.

— На ужин мороженое и йогурт. — Доктор поднялся. — Мисс Помфри, если вы спуститесь ко мне в кабинет, я дам вам лекарство.