Я не успела спросить, чего именно она не смогла и что с ее Денни, как дверь за моей спиной захлопнулась.

— А сейчас ты медленно положишь на пол оружие и сложишь руки за спиной, Пер-р-рла, — прошептал откуда-то справа смутно знакомый голос. — Иначе милой мамочке Молли придется заказывать милый гробик для ее милого мальчика Денни.

— Ваши действия бессмысленны, сэр. Меньше чем через минуту тут бу… — попыталась я потянуть время, но мерзавец не собирался играть по моим правилам.

— Ствол на землю, сучка! Ну! — краем глаза я уловила блеск лезвия, ребенок захныкал, Молли вскрикнула, зажав себе тут же рот ладонью. — Я даже до трех считать не буду. Глотку вскрою и тебе вручу.

Глядя в наполненные ужасом глаза Молли, я отчетливо осознала, что выбора у меня просто нет, и сделала то, что велел мне этот говнюк — медленно положила на пол глок и завела руки за спину. Запястья тут же оказались крепко стянуты пластмассовыми наручниками, а в шею что-то коротко и зло ужалило.

«Подонок вколол мне какую-то дурь. Иисусе, только бы не тот гребаный ББ-69!» — успела я осознать, и зрение тут же поплыло, задвоилось, а из тела словно разом вытащили весь скелет, таким ватным оно стало. Тяжело заваливаясь на бок, я успела расслышать короткий смешок и зловещее: «А вот теперь я с тобой всласть наиграюсь, черножопая латиноска».

Глава 25

Я знаю, что идея приковать одну неугомонную мисс шериф к себе наручниками — так себе способ достигнуть взаимопонимания. Но вот почему-то именно сейчас, в ту самую секунду, когда она развернулась в сторону пропущенной лавчонки с дурацкими пончиками, мне дико хотелось именно этого — ощутить, что она надежно прикована ко мне. С появлением Перлы в моей жизни, ну или уж скорее с моим вторжением в ее, меня что-то до хрена часто стали посещать сожаления, что сейчас не восемнадцатый век или когда там действовал еще непреложный закон, что женщина без своего мужика ни шагу никуда. И нет, обычно я не отношусь к тем шовинистическим засранцам, что вякают про то, что бабам права зря дали и все такое. Мои сексисткие замашки ограничиваются твердым убеждением, что женщинам делать мужскую работу нехрен и позор. Для мужиков. Но что-то сегодня у меня с самого утра с нервами херота какая-то творилась, ну чисто как ПМС какой приключился. Отлипать от сахарочка не хотелось хоть разбейся. Не в том смысле, что мне ночью не хватило (тут мне ее никогда не хватит, факт), а в том, что ну не было сил моих никаких ее отпускать. Даже ненадолго. Даже совсем недалеко.

Я смотрел, как она торопливо перебегает на другую сторону улицы и скрывается за углом, а у самого все нутро ныло и тянуло. От корней зубов и до яиц. Так и волокло за кишки за ней, и только доводы разума тормозили. Ну кем я буду выглядеть в глазах Перлы, если сейчас догоню, начну за руки хватать, пойду по пятам? Истеричкой неадекватной? Прилипалой, что не доверяет ей и шага самой ступить? Или вовсе чокнутым ревнивцем или деспотом, отслеживающим ее каждую минуту. И какова тогда вероятность, что она решит — ей такое «сокровище» на хрен не сдалось.

Ведь всем известно, что коли в башке завелись нездоровые тараканы, то с возрастом они обычно только крепчают и растут. И получу я тогда та-а-акого поджопника, что сердце выблюю. Так что я велел своим ногам нести меня в участок, а не вслед за сахарочком. Назовем это испытание для моих нервов вкладом в наше будущее.

Но уже минут через десять я осознал, что хуевый из меня инвестор в будущее, мать его раз так.

— Прошу прощения, миссис Сантос, но я никак не могу принять у вас ваши замечательные панкейки, иначе это может быть расценено как получение взятки должностным лицом, — услышал я голос помощника Перлиты, и, войдя в помещение, увидел, как у бедолаги дернулся кадык, когда он с трудом сглотнул.