Дождь перестал вскоре после рассвета. Когда над Беркширом взошло солнце, он уже парковал «шевроле» в четверти мили от въезда в поместье «Кастилия». Дорогу, лужайки, просветы между деревьями заполнял густой, пробирающий до костей туман. Плохая видимость, казалось, только усиливала шум, производимый БК: скрип гравия при ходьбе, сбивчивое дыхание, когда он перелезал через забор, соскальзывание на мокрой траве, пока он поднимался на холм, где стоял особняк. Туман клубился в деревьях у дома, земля под ними была покрыта опавшими листьями. БК, так и не пришедшему в себя после бессонной ночи даже после пары чашек крепкого горького кофе, стало казаться, что его снова начинают одолевать галлюцинации. Он говорил себе, что это невозможно, но после вчерашнего понимал: теперь вряд ли сможет утверждать это о чем бы то ни было вообще.

Ни в одном из окон здания не было света, от дома веяло зловещей тишиной, будто его обитатели не просто спали, а находились без сознания, и вернуть их к жизни могло только решение самого огромного строения, что пора просыпаться навстречу новому дню. БК пошел вдоль лужайки к сосновому бору. Сердце тревожно билось, и ему с трудом удалось взять себя в руки: он напомнил себе, что Форрестола больше нет — Орфей погиб и больше не мог причинить ему зла.

Он вышел к домику быстрее, чем предполагал. Теперь, когда сознание не затуманивалось галлюцинациями, он увидел, что это был маленький домик, возведенный в том же вульгарном стиле смешения баварских и нью-йоркских мотивов, что и главное здание. Первым делом он осмотрел дворик — команда Мельхиора не оставила практически никаких следов, если не считать изрытой покрышками земли. Внутри дома все говорило о том, что обыск проводился профессионалами, которые и не стремились скрыть своих действий. После того как книги пролистали, их вернули на полки, даже не потрудившись поставить ровно; из наполовину задвинутых ящиков комода торчала одежда и обрывки бумаг; валявшиеся подушки напоминали вагоны сошедшего с рельсов поезда. Они даже заглядывали под ковер, частично свернув его в рулон и не удосужившись вернуть на место. Пара половиц тоже была перевернута. БК не знал, удалось ли им что-нибудь найти, но в одном он не сомневался: до своего приезда эти люди не знали, что здесь произошло.

Однако, развернув ковер, БК понял: команда чистильщиков не только искала какие-то улики, но и уничтожала имевшиеся. Там, где лежало тело Логана, из ковра был вырезан огромный кусок — вырезан неаккуратно и наспех, будто орудовали тем же ножом, которым закололся Логан. Бросив взгляд на стены, БК увидел, что кровавые отпечатки ладоней были соскоблены. Ему удалось найти пару маленьких пятнышек на ковре, но вряд ли крови на ворсинках будет достаточно для проведения экспертизы. И все же он сунул ворсинки в карман — пакеты для вещдоков остались в украденном портфеле — и продолжил осмотр первого этажа, прихватив для анализа еще несколько образцов, хотя и не рассчитывал, что из них удастся что-то извлечь. Решив, что на первом этаже делать больше нечего, он перешел на второй. БК собирался сначала осмотреть кладовки, но дверь в комнату была распахнута, и он не удержался и заглянул внутрь. Постельное белье было сорвано, подушки без наволочек лежали на светлом матрасе как раковины на пляже. В воздухе стоял резкий запах хлорки.

Он вошел в спальню. Конторка, от которой он едва успел увернуться и которая на куски разлетелась от удара о стену, стояла целой и невредимой между окнами. На стене, о которую она ударилась, тоже не было никаких повреждений. Книги и лампы, обрушившиеся на него, стояли на обычных местах в полной сохранности. Неужели цэрэушники сумели починить стену и заменить всю мебель? Нет, это просто паранойя — при мысли о ЦРУ в голову лезут всякие чудеса. Ему это померещилось. Но как такое могло быть?

Он перевел взгляд на шкаф, который припечатал его к стене. Он отстоял от стены на добрых три фута, но когда БК подошел ближе, то разглядел на полу свежие царапины.