Мы учились танцевать. Это очень легко, если ты молода и легка на ногу, сказала Меллиора. Просто слушайся партнера. Я обнаружила, что могу хорошо танцевать, и это занятие мне очень понравилось.

В те дни мы не замечали, что его преподобие становится все более и более изнуренным и осунувшимся. Он проводил много времени у себя в кабинете. Она знал, как мы радуемся и, наверное, — хотя это пришло мне в голову только потом, — не хотел ничем омрачать нашу радость.

И вот наконец наступил день бала. Мы с Меллиорой надели свои костюмы, и бабушка пришла в дом священника уложить мне волосы.

Она расчесала их и смазала своим специальным снадобьем так, что они заблестели и засверкали. А потом приладила гребень и мантилью. Увидев, что получилось, Меллиора восхищенно всплеснула руками.

— Все обратят внимание на мисс Карлион, — сказала она.

— Это красиво тут, в спальне, — напомнила я ей. — А подумай про чудесные костюмы, в которых будут богатые. Бриллианты, рубины…

— А у вас двоих только молодость, — сказала бабушка и рассмеялась. — Бьюсь об заклад, кое-кто из гостей не прочь бы обменять на нее свои брилльянты и рубины.

— Керенса ни на кого не похожа, — заметила Меллиора. — Хоть они и будут стараться выглядеть как можно лучше, ни одна из женщин не будет выглядеть так, как она.

Мы надели маски и встали рядышком, смеясь и изучая наши отражения в зеркале.

— Вот мы какие, — сказала Меллиора, — ужасно загадочные.

Бабушка ушла домой, и мисс Келлоу отвезла нас в аббатство. Двуколка выглядела просто нищенской среди прекрасных экипажей, но нас это только позабавило, а я приближалась к наивысшему моменту свершения своей мечты. Чувства переполняли меня, когда я вошла в зал. Я пыталась увидеть сразу все и поэтому получила лишь самое смутное представление. Канделябры, с тысячью, как мне показалось, свечей, стены, обитые гобеленами, вазы с цветами, аромат которых напоил воздух, и люди, люди, люди. Я словно оказалась среди заморских придворных, о которых читала на уроках истории. Многие дамы были в итальянских платьях четырнадцатого века, как я узнала позже, и волосы у некоторых были убраны под сеточки, усыпанные драгоценностями. Парча, бархат, шелка и атлас. Какое роскошное общество, тем более приятное, что все были в масках. Я порадовалась этому — так мне легче было почувствовать себя одной из них, не опасаясь, что меня узнают.

Маски снимали в полночь, но к тому времени бал закончится, и я не окажусь в положении Золушки.

В дальнем конце зала была красивая широкая лестница, и вместе со всеми мы поднялись по ней наверх, туда, где, держа маску в руке, стояла леди Сент-Ларнстон и приветствовала гостей.

Мы оказались в длинной комнате с высокими потолками. По стенам с обеих сторон были развешаны портреты Сент-Ларнстонов. Изображенные в шелковых и бархатных нарядах, они вполне могли бы принять участие в теперешнем празднике. По всей комнате были расставлены вечнозеленые растения и позолоченные кресла, каких я никогда еще не видывала. Мне хотелось разглядеть все поближе.

Я не забывала о стоящей рядом Меллиоре. По сравнению с другими она была одета очень просто, со своими золотыми волосами и золотом вокруг тонкой талии.

К нам подошел человек в зеленом бархатном камзоле и длинных зеленых панталонах в обтяжку.

— Поправьте меня, если я ошибаюсь, — сказал он, — но, по-моему, я догадался. Это Златовласка.

Я узнала голос Кима, хотя ни за что не угадала бы его в этом костюме.

— Вы выглядите очень красиво, — продолжал он. — И испанская леди тоже.

— Ким, вы слишком быстро догадались, — пожаловалась Меллиора.