Коста сделал три шага вперед и осветил фонарем основание выступающей кирпичной кладки. На вид она была очень хилой, явно грозила вот-вот обвалиться. Полицейский выставил вперед носок ботинка и нажал на самый нижний ряд. Тотчас посыпался размягчившийся бетонный раствор. Потом выпал один кирпич, за ним другой, а затем рухнула нижняя часть полукруглой заглушки, расплескав грязную воду канала.

Хлынул поток мусора, видимо, скопившегося там за годы: пустые банки и гнилое дерево, бумага и какая-то неопределенная бурая отстойная масса.

А затем вывалилась знакомая бутылка с ярко-красной этикеткой. А следом за ней — еще один предмет, от которого Косту сразу замутило. И сразу все вокруг заполнила гнусная вонь сгнившей органики: мерзкая, с привкусом сероводорода, знакомая и отвратительная.

Джудит закричала. Громкие, безумные вопли эхом отдавались от стен искусственной пещеры, перекрывая журчание воды.

А следом за горами мусора и отбросов, вынесенных потоком из открывшегося тоннеля в канализационный канал, появилось еще что-то, болтающееся на волнах. Предмет было трудно разглядеть, недоставало света. Ник осветил находку.

Кисть человека. Пальцы уже превратились в судорожно скрюченные, добела вымытые водой кости. На сведенных судорогой обнажившихся сухожилиях, тянувшихся к запястью, болтались ошметки бледной серовато-коричневой плоти. В некоторых местах они были изорваны в клочья и на первый взгляд носили следы острых зубов.

Очень маленькая рука, решил Коста. Она не могла принадлежать взрослому.

ГЛАВА 14

Роза Прабакаран большую часть жизни считала себя значительной личностью и всегда вела себя так, чтобы окружающие ее люди не задавались вопросом, почему она тут оказалась. А почему, собственно, женщине индийского происхождения не служить в полиции? Почему она не может заниматься тем, что ей нравится? Цвет кожи не ее проблема. И тем не менее ей не нравилось чувствовать себя объектом повышенного внимания. Предупреждение Фальконе «Она должна вас заметить» здорово раздражало. Это непрофессионально. И нежелательно.

И она ослушалась приказа — впервые за короткую карьеру в полиции. Прослушав дома новостное сообщение о ночном происшествии в квестуре и пытаясь его осмыслить и переварить, Роза достала кое-какие вещи, которые не надевала уже долгое время. Яркие, молодежные, оставшиеся с тех времен, когда она еще не поступила в полицию, когда была совершенно свободна от любой ответственности. Короткая юбка из тонкой ткани, блестящая кожаная куртка, красные туфли. Сделала макияж, распустила «конский хвост», который всегда носила на службе, и длинные черные локоны упали на плечи.

Вид немножко распущенный, думала Прабакаран, глядя в зеркало. Но теперь Беатрис Браманте уж точно ее не узнает. Роза выглядела сейчас как одна их недавно натурализовавшихся индийских девушек, что во множестве болтались по барам, клубам и магазинам возле площади Испании, цепляли там бойфрендов из индийских юношей, вели вполне современный образ жизни — сплошь быстрые удовольствия и чтобы потом не было о чем беспокоиться. Отец наверняка сейчас на улице, сумасшедший, в такой-то дождь, продает зонтики по двойной цене — именно так и работают уличные торговцы. Девушка была этому только рада. Его гораздо больше обеспокоил бы ее внешний вид, нежели тот факт, что дочь отправляется в город в попытке нащупать какие-то новые ходы в расследовании убийства и таким образом кое-что доказать людям вроде инспектора Фальконе.

В дорогой кожаной сумочке, свисавшей с плеча на золотистой цепочке, лежал пистолет. По этому поводу отец тоже стал бы волноваться.

Около десяти Роза села на трамвай номер три, который шел до виа Мармората. Потом пешком добралась до улицы, где жила Беатрис Браманте, и устроилась в кафе напротив нужного дома, заказав себе горячий корнетто, прямо из печи.

Через два часа без малого, выпив три чашки кофе, девушка наконец увидела Беатрис — та вышла из дома через огромные железные ворота, кивнула привратнику, сидевшему в маленькой будке, и направилась в город.