— Браманте как археолог, помимо всего прочего, специализировался на изучении ранних видов и типов кирпичной кладки. По всей видимости, древние очень неплохо владели этим искусством даже две тысячи лет назад. Знали, например, какой раствор нужно использовать в местах с повышенной влажностью. Знали, какой нужно использовать материал, чтобы кладка не развалилась через пару лет. Именно это убийца здесь и проделал: стреножил и обездвижил Сандро Виньолу, убедился, что он не в состоянии издать ни звука, а потом замуровал выход и оставил его умирать внутри.

Перони произнес что-то неразборчивое.

— Полагаю, — добавила патанатом, — вскрытие покажет, что он умер от голода и истощения. От этого, конечно, мало проку. Но никаких видимых ран я не обнаружила, если не считать раздробленных щиколоток. И еще одна вещь, которую узнала от этой американки…

Тереза выглядела очень довольной своими достижениями.

— Замуровывать людей живьем и оставлять их умирать от голода и жажды — один из видов наказания в некоторых римских культах; так карали отступников, разуверившихся и предателей.

Фальконе даже не делал вид, что ему интересно. И это очень удивило Косту.

— Ты хочешь сказать, что Браманте издевался над ними, пользуясь их же собственными ритуалами? — спросил он.

Лупо ткнула большим пальцем в сторону Сильвио ди Капуа.

— Сама толком не знаю. Скажу все, что мне известно. Этот тупица, что стоит вон там, навел кое-какие справки в Интернете, прежде чем сюда заявилась вся эта кодла. Все, что имеет отношение к Митре, всегда кратно семи. «Семь» у последователей культа считалось числом священным. Тогда тут было шестеро парней плюс Джорджио. В храме на алтаре статуи стояли на семи уровнях — вся иерархия от новообращенного до бога. О чем-нибудь это говорит? Не знаю. Но вот какой еще факт он обнаружил. Каждый уровень — это ступень посвящения. Это, пока вы не сделали поспешных выводов, может просто означать дар. Подношение. Или может быть жертвоприношением. Жертвенное животное, например. В те времена в жертву богам приносили множество животных, и их не обязательно съедали. Или это могло быть каким-то испытанием: например, когда человека оставляют одного в темной отдаленной пещере и он не знает, придут за ним или нет.

Полицейские слушали, все еще пребывая в сомнениях.

— Семь этапов, семь ступеней посвящения, — повторила Тереза. — По моим прикидкам, Браманте не хватает еще одного.

— Меня не очень интересует древняя история, доктор, — недовольно буркнул Фальконе.

— А Джорджио она очень интересует, — напомнил Коста. — Она ведь была частью его жизни. В той же мере, как его отцовство. Может, они даже неотделимы друг от друга. Наш мститель вам не говорил, что вы у него числитесь под номером семь?

Фальконе пристально уставился на подчиненного. Раньше Коста чувствовал себя в присутствии старшего коллеги несколько стесненно. Даже поостерегся бы высказать вслух подобные соображения. Но теперь Лео сильно изменился. Да и сам Коста тоже. И сейчас инспектор разглядывал коллегу с весьма любопытным выражением на лице — никакой враждебности, наоборот, даже какое-то одобрение.

— Сложное дело совсем не обязательно должно требовать сложных решений, — заявил начальник следственной группы. — Тут произошло убийство, ну и…

— Оно произошло одиннадцать лет назад. — Тереза пожала плечами. — Удивляюсь, что нам еще осталось над чем работать… при таком количестве крыс и в такой сырости.

Фальконе нахмурился. Очень знакомое выражение лица.

— Неужели нет совсем ничего, что могло бы нам теперь пригодиться? Никаких вещдоков? Улик? Ничего? Мы же знаем, что это работа Браманте.