— Да! — рявкнул он в ответ. — Освободите меня от него!

Ник ухватился за тело.

— Тут нож нужен, — уточнил инспектор неожиданно и непонятно.

— Что?

Остальные уже собрались вокруг. Принесли еще несколько фонарей. Потом сзади раздался голос Терезы Лупо — она требовала, чтобы ее пропустили вперед. «Там же нужен врач», — твердила она. Всем это было и так понятно.

Затем в конце концов кто-то нашел щиток с предохранителями и включил свет.

Лампы вспыхнули внезапно, с ненужной жестокостью осветив место действия. Коста заморгал, пытаясь понять, что же здесь произошло.

В объятиях Лео Фальконе лежал человек, которого он видел в луче фонарика. Каска спелеолога была с одной стороны разбита, из раны что-то торчало — может, кость, может, кусок пластика.

Тела Лео и человека в черном плотно охватывала толстая веревка, завязанная серьезным узлом, зафиксированным металлической скобой; Коста помнил такие по прежним занятиям альпинизмом. Они называются «краб».

— Это не я его застрелил, — буркнул Ник себе под нос, глядя, как Перони опускается на колени и пытается разрезать веревку перочинным ножом. Фальконе все время нетерпеливо дергался. — Это не я его убил. Я направил ствол в сторону…

Детектив замолчал и оглянулся. Теперь, при свете, комната выглядела совсем иначе, нежели он представлял ее себе, пребывая в темноте. На самом деле Коста даже не представлял, в какую сторону стрелял. Глупо, конечно, стрелять в полном мраке. Если бы не вид Фальконе, схватившегося с человеком, который совсем недавно по-мясницки разделал другого человека, он никогда не решился бы на такое.

Перони в конце концов перерезал веревку и помог инспектору подняться. В сторону Косты он даже не посмотрел, сосредоточив внимание на Терезе — она склонилась над лежащим телом, щупала пульс, а потом попыталась стащить с головы защитную каску.

— Это не я его застрелил, черт побери! — громко повторил Ник, ощущая ледяную атмосферу, сгустившуюся вокруг. Вся группа, больше дюжины полицейских, глазела только на него.

— Да какая разница? — буркнул один из них. — А вообще скольких он уже убил?

Полицейский вдруг замолк. Это на него уставился Фальконе, теперь вполне оживший, похожий на самого себя в прежние годы, несмотря на посеревшее лицо, сведенное болью.

— Никого этот не убил, — бросил инспектор хмуро. — Ни единого человека! — Нагнулся, протянул руку и стащил то, что осталось от каски, с головы убитого. — Никого!

Человек выглядел гораздо старше собственного образа, который Ник Коста помнил по архивной фотографии. На голове по-прежнему пламенела грива рыжих волос, сейчас слипшихся от крови, но лицо его было слишком морщинистым для его возраста.

Коста снова вспомнил уборщика, возившегося в помещении для оперативных групп. Он ведь находился в помещении квестуры весь вечер, и никто не задавал ему никаких вопросов, никто его вообще не замечал.

— Я никого не убивал, — тихо повторил детектив, ощущая большое облегчение.

Фальконе пристально посмотрел на лежащее на полу тело, потом неуклюже нагнулся.

— Нет, это не ты, — подтвердил он. — Бедолагу застрелил Джорджио Браманте, пока вы бегали вокруг как последние идиоты, А теперь он… где его теперь искать? Надо полагать, ни у кого не хватило ума остаться охранять выход?

Только у Принцивалли, офицера из Милана, хватило в конце концов смелости ответить:

— Мы решили, что с вами беда приключилась, инспектор. Рады, что ошиблись. Я говорю это от имени всех.

ЧАСТЬ II

ПОЛУНОЧНЫЙ БОГ

ГЛАВА 1

Артуро Мессина, глубоко задумавшись, стоял на склоне холма на краю Апельсинового садика и смотрел за реку.