— Эт правильно, — одобрил Гера. — Все как писал Экзюпери: мы в ответе за тех, кого приучили.

Вовка молча кивнул, подтверждая слова Герасима.

Теперь они уже вдвоем гладили Татарина, словно проводили какой-то тайный обряд, и от этого им обоим становилось на душе теплее.

— А у тебя есть какой-то знак? — спросил Гера Вовку. — Ну, чтоб было понятно, что ты из будущего. Не знаю, билет, например, в прошлое у вас выдают?

— Вот, — тот протянул руку. На ней был странный браслет из черной кожи, а по центру красовалась узорная буква «Р» выбитая золотом. Таких украшений Герасим никогда не видел, он и вправду смотрелся как вещь из другого мира.

— «Р» — это Россия? — проявил сообразительность Гера, а Вовка в ответ лишь кивнул, и по этому молчаливому ответу стало понятно, что разговаривать об этом родственник не хочет. Герасиму стало неудобно, словно бы он не сдержал слово не спрашивать про будущее, поэтому сам решил перевести тему.

— Ко мне вчера Ева приходила, — сказал он.

— А эта, хорошенькая шатенка с конским хвостом и голубыми глазами? — спросил Вовка, облегченно вздохнув, видимо, от того, что неудобные вопросы у Геры закончились. — Красивая, — добавил он улыбаясь.

Гера немного растерялся и даже сказал не то, что хотел:

— Какая же она красивая, она смешная.

— Ты это глупости говоришь, — вздохнул тяжело Вовка, — потому что не видишь истинной красоты. Вы сейчас все смотрите на оболочку, интернет навязал вам ненастоящие идеалы, и вы все под них меряете. Мы же в России будущего научились смотреть внутрь. Девочка умная и смелая, душа у нее чистая, ты попробуй, посмотри на нее внимательно. Какие красивые глаза. Конечно, они не выделены так ярко косметикой, как у Настасьи, но если к ним приглядеться, они сияют.

Гера не нашелся, что ответить, и промолчал, пообещав себе в следующий раз обязательно посмотреть на глаза Евы повнимательней.

— Так вот, она мне сказала, что видела монаха, и Влад его тоже видел в ночь перед тем, как утонуть. Более того, она уверяет, что Влад пытался выяснить, не ребята ли его пугают, и по их реакции понял, что не они, и даже испугался, — проговорил Гера и сам почувствовал, как это глупо звучит со стороны.

— Интересно, — задумался Вовка и даже улыбнулся, чего не делал со вчерашнего вечера.

— А я ведь тебе говорил и им говорил, а они все мне не верили. Есть монах, потому, как и легенда не просто так существует, под легендой обязательно что-то должно крыться. Вовка, что мне делать? Подсказывай давай, — прошептал Герасим. — Я хочу быстрее отсюда сбежать. Монах не оставит свою охоту, твои три дня истекут, и я останусь один на один с проблемой. А там так на себя злиться начну, что впаду в депрессию и запью, и тогда уже не будет ни деда твоего, ни тебя соответственно. Так что если хочешь жить пора нам начинать действовать.

— У тебя, Герасим, непереносимость алкоголя, — сказал Вовка, улыбаясь. — И хватит уже меня проверять. Видишь, думаю я, как нам лучше поступить. Наверное, вначале надо с ребятами поговорить. Знают они что-то, но не говорят. Сильвестру дед перед смертью хотел что-то сообщить, что-то такое, чем сам был очень расстроен, но не успел.

— Так что с дедом? — спросил Герасим. Этот вопрос мучил его всю ночь.

— Умер дед, — качнул головой Вовка, и было видно, что ему по-настоящему жалко старика. — Пока не понятно, может, и сам, старый он был, да еще переживания на него посыпались, как горох… Могло, конечно, и сердце не выдержать.