|
– Извиняется, конечно, – подхватила, смеясь, Мария Сергеевна. – Никак не может и так далее. – Точно, – подтвердила Леночка. – Извиняется. Не может. – Как всегда, – сказала Мария Сергеевна. – Ему же хуже! Я впервые был здесь в гостях, а чувствовал себя как дома, я находился среди очень хороших людей. Но все таки самым главным здесь был для меня Пронин. В который раз видел я это умное простое лицо, эти ясные серые глаза, эти суховатые бледные губы, и все таки никогда не мог наскучить мне этот человек! – Знаете, Павел Павлович, у меня к вам предложение, – обратился он вдруг к Павлику. – Пока мы еще не выпили, прошу обсудить. В самых трудных и сложных обстоятельствах Елена Викторовна не теряла головы. Помните, я говорил, что каждый из нас может быть чекистом. Елену Викторовну я с удовольствием взял бы на постоянную работу… Как вы думаете? – Нет нет! – воскликнул Павлик. – Обойдитесь как нибудь без нее, она будет врачом! – Слышите? – Леночка засмеялась. – Он уже решает за меня! Пронин говорил серьезно, а в глазах светились веселые искорки… И вот именно в этот момент опять раздался телефонный звонок. Леночка вскочила со стула. – Я сейчас… И убежала из кухни. – Иван Николаевич, – позвала она, – вас! – Извините… Пронин вышел из за стола. Вернулся он через две минуты и торопливо стал прощаться. – Вы уж на нас с Григорием Кузьмичом не сердитесь, нужно срочно ехать. Дела… По видимому, кто то еще нуждался в их помощи. В КОСМИЧЕСКУЮ ЭРУ 1 Все говорит о том, что это роман времен холодной войны. В “Секретном оружии” Льву Овалову удалось в очередной раз законсервировать дух времени, уловив общественные представления о добропорядочности и пороке. Именно поэтому последний роман о майоре Пронине так гармонично вписывается в концепцию серии “Атлантида”. Современные политики полюбили спорить об однополярном мире. В “Секретном оружии” действуют люди, живущие в разных – полярных – мирах. В начале шестидесятых годов уже было ясно, что XX век войдет в историю как столетие двух соперничающих сверхдержав, каждая из которых навязчиво предлагала миру свой путь развития. Фултонская речь Черчилля возвестила о начале холодной войны – беспощадной, как средневековые крестовые походы. Сталин в своих программных заявлениях по международной политике был не менее грозен. Он говорил об обострении классовой борьбы после Второй мировой, а Краснознаменный хор получил основания, чтобы страшить супостата песней: “Это шагает Советский Союз, это могучий Советский Союз, рядом шагает новый Китай!” В войну маневров были стянуты воистину огромные силы. У каждой из сторон были свои убедительные козыри. Инициатива переходила из одного лагеря в другой, весы Истории колебались. Разумеется, в такой ситуации особое значение получила разведка. Скрытая, тайная война после 1945 года оказалась предпочтительнее войны открытой. После смерти Сталина, по мере укрепления власти нового вождя, прежний монашеский стиль советского руководства уходил в прошлое. Наши вожди надели элегантные костюмы, плащи и шляпы, перестали сторониться международных контактов. Хрущев не выглядел коммунистическим гуру – скорее он напоминал энергичного массовика затейника, талантливого импресарио советской власти. На приемах он появлялся рядом с наряженным во фрак и бабочку американским президентом, манкируя устаревшими деталями мужского гардероба. |
