— Только не фиолетовый, Миранда. Все знают, что он подходит только для светлых волос, иначе он просто теряется на фоне коричневого цвета. Ты не можешь его носить.

Миранда положила ленту на место.

— А какой цвет подходит каштановым волосам? Зеленый? У моей мамы тоже каштановые волосы и я видела, что она носит зеленые ленты.

— Зеленый подошел бы, я думаю. Но еще лучше он подошел бы для светлых волос. Все цвета лучше подходят для светлых волос.

Миранда почувствовала прилив праведного негодования.

— Может быть. Но тогда я не знаю, какой цвет подошел бы тебе, потому что твои волосы такие же коричневые, как и мои, Фиона!

Фиона отпрянула.

— Это не так!

— Точно такие же!

— Нет!

Миранда наклонилась вперед, угрожающе сузив глаза.

— Когда приедешь домой, внимательно посмотрись в зеркало, Фиона. И тогда поймешь, что твои волосы никак не белокурые.

Фиона принялась тщательно складывать обратно фиолетовую ленту.

— Да ладно, мои волосы хотя бы раньше были светлыми, тогда как твои — никогда. И, кроме того, у меня волосы светло-коричневые, которые, как всем известно, гораздо лучше, чем темно-коричневые. Такие, как у тебя, например.

— Ничего плохого нет в темно-коричневых волосах! — возмутилась Миранда, хотя уже тогда знала, что большая часть жителей Англии не согласились бы с ней.

— И, — злобно добавила Фиона, — у тебя большие губы!

Рука Миранды непроизвольно прикрыла рот. Она знала, что не была красива; она также знала, что ее не считали даже симпатичной, но никогда раньше не замечала, что с ее губами что-то не так. Миранда впилась взглядом в ухмыляющуюся обидчицу.

— А у тебя веснушки! — заявила она.

Фиона вздрогнула как от удара.

— Веснушки пройдут. Они исчезнут прежде, чем я достигну восемнадцатилетия. Моя мама каждый вечер втирает мне в лицо лимонный сок, — заявила она, а затем продолжила, презрительно фыркнув. — Но зато тебе никакие средства не помогут, потому что ты уродлива.

— Это не правда!

Обе девочки обернулись на голос Оливии, которая вернулась в этот момент.

— О, Оливия, — обратилась к ней Фиона. — Я знаю, что ты дружишь с Мирандой, потому что она живет рядом, и вы вместе учитесь, но ты должна признать, что она совсем не симпатичная. Моя мама говорит, что она никогда не найдет себе мужа с такой внешностью.

Синие глаза Оливии метали гром и молнии. Единственная дочь графа никогда и ни в чем не знала отказа и  никогда не  признавала своего поражения, а в особенности, когда зашла речь о ее лучшей подруге.

— Миранда получит гораздо лучшего мужа, чем ты, Фиона Беннет! Ее отец баронет, тогда как твой всего лишь простой мистер.

— Титул не имеет большого значения, если он не подкреплен деньгами и нужными связями, — возразила Фиона, явно повторяя слова, которые услышала дома. — А у Миранды нет ни того, ни другого.

— Заткнись уже ты, старая глупая корова! — воскликнула Оливия, топнув ногой. — Это праздник по случаю моего дня рождения, и, если ты не можешь вести себя нормально, уезжай домой!

Фиона опешила. Но так же она понимала, что не стоит сориться с Оливией, чьи родители были самыми высокопоставленными господами в их местности.

— Прости, Оливия, — тихо пробормотала она.

— Нечего передо мной извиняться. Тебе надо просить прощения у Миранды.

— Извини, Миранда.

Миранда молчала, пока Оливия слегка не  толкнула ее.

— Я принимаю твои извинения, — пробурчала она неохотно.

Фиона кивнула и убежала.

— Не могу поверить, что ты назвала ее старой глупой коровой, — произнесла Миранда.