— Добрый вечер, — пробормотал он.

— Вечер? Уже вечер? — она сладко зевнула.

— По крайней мере, полдень уже далеко позади.

— Замечательно. Я никогда не чувствовала себя такой ленивой.

— Ты заслужила это, — уверил он ее, его синие глаза светились теплотой и любовью. — Каждую минуту.

— Как малышка?

Тернер улыбнулся. Ей удавалось задать этот вопрос в течение первой минуты любой их беседы.

— Очень хорошо. Должен признаться, она получила пару отличных легких.

— Она такая милая, правда?

Он кивнул.

— Такая же, как и ее мать.

— О, я не настолько мила.

Он наклонился, чтобы чмокнуть ее в нос.

— Там, под ершистым характером, ты очень мила. Верь мне. Я проверял.

Она покраснела.

— Ты неисправим.

— Я счастлив, — он поправился. — Очень, очень, счастлив.

— Тернер?

Он пристально посмотрел на нее, слыша сомнение в ее голосе.

— Что, любимая?

— Что случилось?

— Я не уверен, что понимаю, что ты имеешь в виду.

Она открыла рот, потом закрыла его, очевидно пытаясь найти правильные слова.

— Почему ты вдруг…внезапно все понял…

— То, что я люблю тебя?

Она молча кивнула.

— Я не знаю. Я думаю, что это было во мне все время. Только я был слишком слеп, чтобы это разглядеть.

Она нервно сглотнула.

— Это случилось, когда я чуть не умерла?

Она не знала почему, но мысль о том, что он не смог распознать свою любовь, пока не понял, что может навсегда потерять ее, ей не слишком понравилась. Он покачал головой.

— Это случилось, когда родилась Кэролайн. Я слышал ее крик, и это звук был так…так…, я не могу описать это, но я немедленно понял, что люблю ее. О, Миранда, отцовство — удивительная вещь. Когда я держу ее в своих руках…. Мне так жаль, что ты не знала этого, то на что это походило.

— Полагаю, это походило на материнство, — сказала она насмешливо.

Он коснулся указательным пальцем ее губ.

— Помолчи. Позволь мне закончить свою историю. У меня есть друзья, у которых дети, и они говорили мне, как это замечательно, когда на свет появляется новая жизнь, которая является частью тебя самого, твоей плотью и кровью. Но я, — он откашлялся, — я понял, что люблю ее не потому, что она часть меня, я люблю ее потому, что она часть тебя.

Глаза Миранды наполнились слезами.

— О, Тернер.

— Нет, дай я закончу. Я не знаю, что я сделал или сказал, чтобы заслужить тебя, Миранда, но теперь, когда у меня есть ты, я не отпущу тебя. Я очень тебя люблю, — он сглотнул, задохнувшись от эмоций. — Вот так.

— О, Тернер, и я люблю тебя. Ты ведь знаешь это, правда?

Он кивнул.

— И я благодарю тебя за это. Это самый драгоценный подарок, который я когда-либо получал.

— Мы будем счастливы, правда ведь? — она робко улыбнулась ему.

— Без сомненья, любимая, без сомненья.

— И у нас будут еще дети?

Выражение его лица стало строгим.

— Только при условии, что ты не будешь меня так пугать. Кроме того, лучший способ избежать появления детей — воздержание, а я не думаю, что буду в состоянии это выдержать.

Она покраснела, но все же сказала:

— Хорошо.

Он склонился к ней и поцеловал ее таким страстным поцелуем, на какой только мог решиться.

— Тебе нужно еще отдыхать, — сказал он, с трудом отрываясь от нее.

— Нет, нет.