Но изнутри — когда она открыла дверь и вошла, поставив саквояж на стол, — вид был совсем не такой заброшенный, как снаружи. Уютное место, обжитое, и мебель либо секонд-хенд, либо так давно стоит, что на секонд-хенд похожа. Скалли сняла пальто из бежевого кашемира, оставшись в темно-синей шелковой блузке и сшитых на заказ брюках — слишком изысканный вид для столь скромного интерьера, но что делать, раз она здесь живет? Пальто она повесила в шкаф и прошла через небольшую гостиную в коридор и там открыла дверь.

Комнатка эта, бывшая спальня, напоминала ей тесный кабинет в глубоких внутренностях здания ФБР, где они с Фоксом Малдером работали когда-то над секретными материалами с грифом «Икс» — неразъясненные преступления и события, обозначенные этой буквой и сваленные в самый дальний угол бюрократической мусорной кучи, пока Малдер — молодой и рисковый агент из отдела насильственных преступлений — не проявил к ним интерес.

В этой запасной спальне маленького дощатого домика висели на стенах фотографии и газетные вырезки, иллюстрирующие разнообразнейшие необъясненные явления: НЛО, йети, озерные чудовища, маленькие зеленые человечки… даже на двери этой мусор и пена американской жизни, — вырезанный из газет и журналов или распечатанный из Интернета, — теории заговоров, внеземные цивилизации, предполагаемые сверхъестественные события. Это был кабинет, или гнездо, или логово человека поистине одержимого. Он сидел к ней спиной.

Она еще и войти не успела, как он спросил:

— Док, что стряслось?

— Малдер, ты стал слишком беспечен для человека, которого ищет ФБР. А если бы это была не я?

Фокс Малдер, беглец в сером свитере и джинсах, по-прежнему не повернулся, но она знала, что он делает: вырезает из газеты статью. Он был подписан на три десятка газет и журналов и держал для этой цели почтовый ящик в Ричмонде.

— У меня глаза на затылке, Скалли, — ответил он, продолжая работать ножницами.

Она сложила руки, прислонилась к косяку. Есть вещи, которые не меняются. Например, Малдер.

— «Auf einer wellenlange», как говорят немцы, — сказал он в своей суховатой, но жизнерадостной манере. — Прекогнитивное состояние, Скалли, часто путают с обыкновенной человеческой интуицией — о женской интуиции ты же слышала? — когда мозг воспринимает глубинную логику изменчивого мира без помощи рациональных рассуждений.

Она уставилась ему в спину, разинув рот. Что, теперь «глаза на затылке» — научно доказанное паранормальное явление? Бог мой, он снова готов взяться за свое. После всех этих лет — опять за свое.

— Моменты ясновидения, — продолжал он говорить, работая ножницами, — материализуются как полное осознание пространства и времени независимо от любой физической реальности.

Она покачала головой — сама себе. Можно подумать, Малдер хоть что-нибудь знает о «физической реальности».

Он аккуратно положил вырезку на стол, который казался заваленным, но таковым не был: система в его безумии. Впечатление создавала шелуха от семечек, переполнившая блюдо и ожидавшая выгрузки в мусорное ведро, где ее уже было полно.

Потом он повернулся К Скалли. Несмотря на нетронутую растительность на лице и сорок с чем-то лет, проведенных на этой планете, что-то было в его облике юношеское, к примеру, щенячьи карие глаза. И хотя он закопал себя здесь, в кабинете, на… сколько уже лет? — в нем все еще было видно все то же детское удивление перед чудом.

Хотя бы иногда.

Малдер поднял палец, продолжая свою лекцию:

— Такие минуты ясности могут материализоваться вот точно как ты сейчас. Хотя если бы ты действительно «материализовалась», ты бы быстренько дематериализовалась.