– Ты не знаешь наших крючкотворов!

– Знаю, будь уверен!

– Они такое накрутят! Превышение пределов необходимой обороны. Незаконное ношение оружия. Превышение должностных полномочий… Да если будет какая малейшая зацепка, родная прокуратура меня с дерьмом смешает, выдерет и высушит. Для них я, мало сказать, чужой. Стукач. Выродок. Но пока это было все так, неформально… Межведомственная вражда по умолчанию. Как евреи с арабами. А теперь я по закону такой же урка оказываюсь, как и этот Курлов, даже еще хуже… И со мной можно официально разделаться. И это будет вполне законно! У нас же правовое государство, а в нем, естественно, торжествует закон…

– Так это все-таки твой стишок, – улыбнулся Мамонт.

– Какой еще стишок?

– У тебя голова дергается, Холмс. Остынь.

– Там бомж один крутился, когда я выезжал на место, – Денис нервно воткнул в рот «бондину» и прикурил. Он не хотел остывать.

– Синюга. Говорит, что видел, как стреляли. Свидетель номер один, чтоб он сдох.

– А ну как врет?

– Я его сам допрашивал. Все сходится. Он видел нас с Курловым. Правда, издали, метров с пятидесяти. Да и темно было… Не узнал. Но рожа мне его не глянулась. Пялился во время допроса, сука.

– Как ты сказал? – Мамонт поднял голову от тарелки.

– Пялился, говорю…

– Нет, дальше. Ты сказал: сука.

– Ну. Сука. И что?

Мамонт неопределенно покрутил вилкой в воздухе, снова о чем-то подумал и продолжил ужин.

– Я тебя искал, – сказал Денис.

– Знаю. Меня не было в городе всю неделю.

– Мне бы до февраля продержаться, Константин Иванович. – Денис уперся локтями в стол, с видимым усилием выпрямил спину, словно желая скинуть с себя какой-то тяжелый груз. – Доползти. Закрыть это дело. Баста. Мне остохренела эта двойная жизнь.

– А в феврале что? – поинтересовался Мамонт.

– Как – что? Меня выводят из разработки прокуратуры, легендируют отъезд из города, я еду на курсы по линии разведки, потом стажировка в Европе. Да мы же с тобой говорили… Ты сам сказал, что это генерал Смирнов, видно, расстарался для меня!..

– А-а, – произнес Мамонт. – Курсы «Выстрел»…

Он сложил прибор в пустую тарелку, взял бокал с коньяком, подержал в руке, поставил на место.

– Так вот насчет курсов, – сказал он, уставившись в стол. – Пока что все отменяется.

Денис вытолкнул дым через нос и медленно развернулся к нему.

– Заишный сказал… – Упоминая имя замначальника областного управления ФСБ, Мамонт поморщился, как от зубной боли. – Заишный сказал, группы уже месяц как укомплектованы. Для тебя места не нашлось. Все забито. Следующий поток в конце августа.

– Но ведь я…

– Дальше, – Мамонт остановил его движением ладони. – Ты продолжаешь работать где работал. Как следователь, как лейтенант юстиции, делаешь свою работу. А как лейтенант ФСБ освещаешь прокуратуру: собираешь информацию о коррупции среди сотрудников, о злоупотреблениях, о порочащих связях, неделовых контактах с представителями криминального мира. Слушаешь, вникаешь, делаешь выводы, пишешь рапорты, отчеты, аналитические справки. Все как и прежде. Считай, что это твое задание на ближайшую пятилетку. Конец цитаты. Все.

Сказав это, Мамонт взял коньяк и выпил одним глотком. Денис молчал, переваривая услышанное. Крепыши встали из-за стойки, расплатились с хозяином бара и вышли.