— Глупости, — громко сказал Полунин. — Не такой он дурак. Порохова за все это время могла отпечатать несколько тысяч копий и торговать ими вразнос…

Президент метнул в него хмурый взгляд из-под седых бровей.

— Слава Богу, в этой стране еще есть такие люди, как Порохова, — произнес он тоном, предполагающим что-то большее. — Люди, идущие до конца.

Возможно, подумал Коржов. Именно до конца.

В его личном архиве наряду с другими интересными материалами имелась запись свидания звезды российской тележурналистики Натальи Пороховой с питерским наркобароном Жорой Синявским, застреленным в июле 92-го. Коржов прекрасно знал, что на момент съемки Наталье Пороховой исполнилось всего двадцать два, что Жора Синявский в глазах всей страны еще не был бандитом, через руки которого проходит несколько центнеров героина в год — а всего-навсего председателем правления «КАП-Банка», флагмана молодой российской рыночной экономики. Да и легла-то с ним Порохова лишь потому, что первую свою передачу «Лица» хотела снять именно о Синявском, молодом удачливом бизнесмене, очень на тот момент популярном. Видимо, так просто он не соглашался.

Да и не согласился, судя по всему. Передача сорвалась. А вот «увертюра» к ней осталась. И, надо признать, в Наташке Пороховой умерла (или еще продолжает умирать) настоящая российская Чиччолина. Ее ягодицы на записи походили на щеки Пантагрюэля, который играется с макарониной, втягивая и выталкивая ее.

Архив начальника СБП хранил немало волнующих сюжетов и о других представителях второй древнейшей; здесь были и известные маститые журналисты, и те, что еще только обещают стать таковыми, и те, что вообще ничего не обещают. Коржов собирал все, что было можно — впрок, про запас. Случай с Миролевичем лишь подтвердил, что делает он это не зря. Можно не брать взяток, можно не играть в покер с законом, можно ходить по струнке, спать только с женой положенные два раза в месяц — но это еще не гарантия против компры.

Компру можно сделать из ничего. Даже несложный графический редактор для обработки видеоизображений позволит пририсовать тебе рога, хвост, копыта и пятак — и они будут смотреться как натуральные. Окончательно распоясавшиеся журналюги растиражируют уродливый портрет в миллионах экземпляров, да еще напридумывают правдоподобные комментарии… Не только вся страна, все твои друзья и родственники поверят, что ты черт в натуре. Сам поверишь в конце концов.

Посмотришь раз, другой, третий — и поверишь.

Следовательно — что? А то, что единственная штука, которая поможет обезопасить тебя на все случаи жизни, — это контркомпромат. На кого угодно. И слава Богу, что Порохова такая, какая она есть: красивая сексуальная баба, которая во всем идет до конца. Такой никогда не завалить Коржова… Хотя… Как бы она себя повела, оказавшись в положении, в которое сотни раз ставила других? Стреляться или вешаться рыжая не станет, это точно. А может, и вообще не испугается: мол, показывайте, дело-то естественное, стесняться нечего, а народу посмотреть приятно! Да, совсем люди утратили стыд…

…Молодой человек в просторном костюме-двойке постучал и несколько секунд вежливо потоптался перед дверью, прежде чем войти.

— Стол накрыт, — объявил он.

Богомазов, Коржов и Полунин молча подождали, пока Президент выставит свои кости в вертикальное положение, и только тогда поднялись. Ивана Федоровича, похоже, раздражало это молчание. Сегодня все его раздражало — и все казалось подозрительным.

Разговор продолжился в столовой, здорово напоминающей какую-то из декораций к «Сибириаде», — не хватало только больших рыжих тараканов, шныряющих под нестругаными лавками.