|
На взгляд Гэри, они ничем не отличались от огромных военных полицейских, с той лишь разницей, что в качестве дополнительного оружия у тяжелой пехоты имелись раздвижные мечи, а полицейские располагали виброрезаками. В отличие от их более легких собратьев, у тяжелых пехотинцев руки были сплошь из заимствованных материалов. Целая бригада тщедушных человечков-механиков проводила осмотр и ремонт механических запчастей тяжелой пехоты. Кому-то заменяли разбитый осколком шарнир, другим тарировали сбитые контузией дальномеры и всем без исключения заливали в узлы свежее масло. Чуть в стороне, прижимая к груди драгоценный металлический сосуд, стоял смазчик. Он был перепачкан с ног до головы, как и положено смазчику, однако при этом от него исходил восхитительный цветочный аромат, сразу напомнивший Герберту родной дом. – Чем это пахнет, Байферс? – спросил он, останавливаясь. – Красным маслом, дружище. Самым что ни на есть драгоценным продуктом в нашей войне. – Расскажи мне о нем побольше. – А чего тут рассказывать? Небось сам все знаешь. – Позабыл из-за контузии, – соврал Гэри. – Ладно, расскажу. Я тебя понимаю, сам был в такой ситуации… Одним словом, маленькой капельки красного масла хватает, чтобы защитить трущиеся детали, и они лучше сохраняются. Когда колонна войск Конфедерации в горах или в лесу уходит от преследования имперских сил, наши делают вдвое меньше остановок, а имперцы вынуждены отдыхать чаще. Герберт не удержался и, подойдя к хранителю сосуда, сказал: – Как от вас чудесно пахнет. Просто настоящими кинацинтами. – Какими такими кинацинтами? – спросил смазчик. – Кинацинты – красные цветы юга. – Про цветы не знаю, но пахнет от меня красным маслом. Я восемь лет смазчиком работаю, пропитался весь. – Я думаю, что это масло как раз и получают из луковиц кинацинтов. – Про это мне ничего не известно, парень. Я человек маленький. Оставив смазчика в покое, Гэри вернулся к Байферсу, который уже нашел место возле одного из костров. Дым от них поднимался к высоким потолкам растворялся в путаных коридорах. Между тем разговор Гэри со смазчиком не ускользнул от невзрачного человека, который вместе с другими своими коллегами выполнял вполне определенную задачу. Проследив, возле какого костра остановился Гэри, соглядатай скрылся в одном из боковых коридоров и, пробежав по освещенной галерее, толкнул тяжелую дверь. – Почему без стука, Панфайтер? – воскликнул майор Департамента безопасности Курш и бросил на стол игровые фишки. Панфайтер никогда не видел своего начальника без кителя, однако совсем не удивился, заметив на обнаженной груди майора объектив фенокамеры. Такие имплантаты ставились только высоким чинам Департамента безопасности, чтобы повысить их проницательность и способности к анализу человеческой психологии. Партнер Курша по игре в «балду», человек в черном френче, напротив, был застегнут до самого кадыка и молча взирал на шпика, ожидая, что тот сообщит. – Прошу прощения, сэр, но только что в пещере была произнесена ключевая фраза. – Какая же? – тихо спросил человек в черном френче. Это был известный префектор Магнус. – «Кинацинты, красные цветы юга». Услышав эти слова, префектор резко поднялся, переглянулся с майором Куршем, и оба они многозначительно покивали. |
