|
После введения анестезию отключали, и специальный человек ударял друг о друга два стальных брусочка, звучание которых и стимулировало амброзию к моментальному распаду. Что при этом происходило с Хаокином, описать было невозможно. Каждый раз ощущения были чуть иными, но почти всегда ему казалось, что еще немного, и он смог бы заглянуть за край всего сущего. По сравнению с этим блаженством неудобства от введения в пищевод зонда были ничтожными. Амброзия давала Императору молодость и силу. Он жил по эту сторону мира уже сто тринадцать лет, а его отец Рамон Превентивный дотянул до трехсот тридцати восьми. Он жил бы и дальше, укрепляя Пурпурную Империю, если бы однажды не вкусил антиамброзии. Говорят, будто от него осталась лишь горстка пепла, которая тоже растворилась в пространстве к утру следующего дня. Со временем придворные математики сумели рассчитать вероятность появления антиамброзии, однако Хаокин Известный им не очень-то верил. Дважды в его строго охраняемой и тщательно экранируемой спальне возникали нах-нудлы, черные точки, посланцы неизведанных холодных миров. Хаокин знал, что они искали его перекормленное амброзией тело, чтобы испарить, выпить до дна, как когда-то сделали это с Рамоном Превентивным. А ведь придворные математики с их суперваквантерами немыслимой мощности утверждали, что нах-нудлы не могут появиться рядом с обожаемым Императором еще сто пятьдесят лет. Как после этого верить науке? Полный сил и исполненный желания совершать во славу Империи великие деяния, Хаокин в сопровождении доктора Коха перешел в императорскую столовую, где уже все было готово к принятию пищи более приземленной. На первое подали бульон из нежных прозрачных грибков-сайнриков, на второе – потрошка ронгийских бабочек, а на третье – зеленоватое желе из крапивных слизней. Одним словом, ничего особенного – обычный обед Императора. Просто и питательно. Запив все это подогретым настоем из лунного камня, Хаокин в сопровождении главного секретаря отправился в комнату послеобеденного отдыха, чтобы выслушать доклад министра безопасности. Доктор Кох был против такого нарушения режима, однако его императорское величество себя не жалел, часто работая и после обеда. – Ну? – коротко произнес Император, опускаясь в любимое потертое кресло, которое запрещал реставрировать. Ожидавший его лорд Кроу откашлялся и начал доклад: – Мой Император, нашим агентам наконец удалось выяснить некоторые подробности того, каким образом у противника появляется это самое «красное масло». Внедренные в Департамент безопасности лазутчики доложили о некоем человеке, который совершенно случайно оказался посвящен в тайну происхождения масла. – И где же этот человек? – Один из префекторов Конфедерации, занимавшийся доставкой стратегического продукта, распорядился уничтожить этого случайного свидетеля. – Так, значит, он мертв? – нетерпеливо спросил Император. – К счастью, нет, ваше императорское величество. Он избежал этой участи и теперь прячется где-то в горах. Нам известно его имя, и мы ищем его. – И каково же имя? – Оно у него довольно глупое – Герберт Апач. – Да, действительно глупое… – Император задумчиво почесал нос. – Какие еще у нас проблемы на этом направлении? – Воздушная армия барона Хеддинга, мой Император. |
