Она пытается заняться мелкой домашней работой: поднять петли на чулках, заштопать шерстяные перчатки, пришить крючки к юбке дочери. Но все валится из рук. Может, в магазин сходить?

- Ирма! - зовет она. - Ты где?

- Иду, мамочка! - откликается Ирма из ванной.

- Что ты там делаешь?

- Размачиваю волосы. Никак не завиваются! Ну что ты будешь делать! Все такие же прямые.

- И хорошо, - улыбается Роза. - Тебе больше идет строгая прическа.

- Надоедает! - смеется Ирма, появляясь в дверях.

- Как у нас дома с продуктами, девочка?

- Надо молока купить, немного масла, и кофе весь вышел.

- Пойдем-ка в магазин! - решает Роза. - И сладкого чего-нибудь купим!

- Вдвоем? - удивляется Ирма. Продуктовые магазины - ее сугубо личная компетенция. - Я и одна сбегаю.

- Просто погулять захотелось.

- Погулять? В такую-то погоду!

За окнами неистовствует норд-вест. В воздухе несутся обрывки бумаги и тучи пыли. Временами на мостовую обрушиваются косые пулеметные струи не то дождя, не то града.

- Мы быстро, - решительно кивает Роза. - Магазин же за углом.

Она надевает плащ с капюшоном, берет хозяйственную сумку и зонт. Ирма натягивает на плечи зеленую спортивную курточку. Застежка-молния перерезает ее, как железнодорожная колея озимое поле.

Ирма, как всегда, выскочила из подъезда первой и тут же увидела на противоположной стороне улицы две неподвижные фигуры в черных резиновых плащах.

- Мама, смотри, - тихо сказала она.

Это что-то новое, подумала Роза. Они даже не скрываются.

- Не обращай внимания, девочка, - сказала она, взяв дочь, словно та все еще была маленькой, за руку.

Но сама внутренне насторожилась. У большой зеркальной витрины, где с крючьев свисали красно-желтые мясные туши, она остановилась. Те двое шли за ними.

- Давай постоим здесь, Ирма, - тихо сказала она и быстро повернулась к гестаповцам лицом.

- Осторожно! - еле слышно шепнула Ирма. - Пусть они пройдут мимо, и тогда кто-нибудь из нас войдет в магазин.

Но гестаповцы и не думали проходить мимо.

- Добрый день, - сказал один из них, тщедушный и рыжий, с кровяной бородавкой на носу. - Мы как раз собирались нанести вам визит. Потрудитесь, пожалуйста, возвратиться домой.

- А кто вы, собственно, такие? - спросила Роза, хотя прекрасно знала, с кем имеет дело.

- Не привлекайте к себе внимания, - гестаповец, казалось, не расслышал вопроса. - Идите домой.

- Но на каком основании?..

- Идите, идите, - безучастно закивал он: - И не надо подымать шума. Это может вам только повредить.

Роза пожала плечами и, еще крепче стиснув руку дочери, пошла обратно. Гестаповцы следовали за ними в некотором отдалении. Но как только женщины вошли в подъезд, они заспешили. По лестнице поднялись уже бегом.

Роза открыла замок и хотела войти в квартиру, но рыжий гестаповец удержал ее за локоть и кивнул напарнику. Тот молча оттеснил Розу и вошел первым.

- Прошу вас, фрау, - сказал рыжий. - И вы, фройляйн.

- Предъявите свои документы, - обернулась к нему Роза, войдя в переднюю.

- Пожалуйста, - он достал удостоверение и раскрыл его перед ней.

"Государственная тайная полиция, - прочла она. - Пауль Шнейдер, следователь".

- Что вам нужно от нас? - Роза поставила сумку и зонт, но плаща не сняла.

- Пройдите в комнату, - сказал Шнейдер.

Роза и Ирма направились в столовую, где их уже ждал, прислонясь к подоконнику, другой гестаповец.

- Вы должны вручить мне все письма, которые получили от мужа из тюрьмы.

- Добровольно я ничего вам не дам, - отчеканила Роза и села на диван. Ирма расстегнула молнию и опустилась рядом с ней.

- Хорошо, - сказал Шнейдер. - Приступим. Пройдите в ту комнату, кивнул он напарнику. - Дайте мне ключ от шкафа, - он требовательно протянул руку, - чтобы не пришлось ломать.