Ей не хотелось, чтобы Тодд заметил, как она боится за Инид. Вдруг Ронни как-то все-таки узнал ее тайну? Она дала слово хранить ее тайну. Это означало, что она не скажетничего даже Тодду.

   Элизабет с благодарностью посмотрела на своего Тодда — своего, хотя на что только Дхессика не пускалась поначалу, чтобы помешать их дружбе. Джес сама мечтала о Тодде. Ничего удивительного — Тодд такой красивый и лучший баскетболист в школе. Высокий, стройный, с темными волнистыми волосами; в глубоких карих глазах можно простоутонуть. Но важнее было то, что он никогда не задирал носа. Дружил с тем, кто ему нравится, не любил снобов, пусть они хоть трижды «сливки общества». В этом он походил на Элизабет. У них было много общего, но главное — она могла поверить ему все, что у нее на душе, знала, Тодд ее поймет.

   — Он не держал ее за руку во время фильма, заметила? — Тодд нежно пожал ей руку. — Это даже интересно, ведь он всегда на шаг от нее не отходит.

   Девушка кивнула.

   — Бедняжка. У нее такой расстроенный вид.

   — Остается надеяться, что это не приступ ревности. Помнишь, как в тот раз он взбесился из-за того парня у «Гвидо»?

   — А она всего-навсего сказала ему, что он не положил ей на пиццу анчоусы.

   — Он просто сумасшедший. — Тодд покачал головой. — Любимому человеку надо верить. Что за идиотизм — устраивать скандал на пустом месте, вместо того чтобы радоваться!

   — Как у нас, да? — Элизабет придвинулась и поцеловала его несколько раз в щеку.

   Тодд ответил нежным поцелуем. При мысли о том, что она могла потерять Тодда, у нее все внутри сжалось. Но сейчас ее очень беспокоила Инид. Ситуация на самом деле складывалась не из Легких.

   — Будем надеяться, что у них все в порядке, — сказала Элизабет, увидев пробирающегося между рядами Ронни. — Пойду, пожалуй, поищу Инид.

   Инид была в туалетной комнате. Вытирала глаза бумажным полотенцем.

   — Что случилось?

   Инид покачала головой.

   — Н-не знаю. Ронни как подменили, он рядом, и его словно нет. Глаза такие несчастные. Но ведь он ничего не знает, Лиз.

   — Всякие бывают причины, — робко предположила Элизабет. — Вдруг дома что-нибудь. Ты же говорила, что у него родители развелись…

   — Потому что у его матери был любовник, — горько закончила за нее Инид.

   — Но жить с одним отцом нелегко. Может, у них нелады. Ты должна с ним поговорить, Инид. Ему, наверное, неудобно обсуждать это с тобой.

   — Неудобно мне сказать, что у нас с ним все кончено. Боится, что я не верну ему значок его клуба.

   — Этого не может быть. Он тебя любит. — Но сама Элизабет вовсе не была уверена в своих словах.

   — Для Ронни любовь означает абсолютную преданность. Если он хоть на секунду заподозрит, что я переписываюсь с Джорджем, — это конец. Он меня никогда не простит.

   «Если он такой нечуткий, он недостоин такой чудесной девушки», — подумала Элизабет.

   — Не волнуйся, о письмах знаю только я. А что до остального — так это было сто лет назад. Разве можно из-за этого злиться? Это несправедливо.

   — А кто сказал, что любовь всегда справедлива? — горько спросила Инид, громко сморкаясь в полотенце.

   Она быстро навела макияж и так остервенело взбила волосы щеткой, что они образовали вокруг головы наэлектризованное облако.