В его голосе Элли почувствовала невероятную печаль. Ей вдруг стало жалко этого мужчину. Что-то его гложет.

А Бен даже боялся посмотреть на девушку. Ее присутствие рядом очень волновало его. Ему хотелось… заключить Элли в объятия.

— Простите, но вы хорошо себя чувствуете? У вас такой бледный вид, — забеспокоилась Габриэлла. — Господи, я поняла. Вы на меня разозлились. Ведь я даже не спросила, какие цветы можно сажать в вашем саду и в каких местах именно. Извините. Но… — Она прижала к сердцу лист папоротника. — Но он же должен выжить. Вот я и приготовила для него земляную «норку».

Элли ждала, когда Фолкнер уйдет. Пусть оставит ее в покое. Бен не уходил.

— Для работы вам понадобится компост.

— Компост? Ой, знаете ли, я не слишком разбираюсь в садово-огородных терминах. — Элли виновато улыбнулась.

— Он продается в садовом центре, — сообщил Фолкнер. — Хотите, съездим туда?

Элли машинально вытерла запачканные землей руки об джинсы.

— В садовый центр? Можно и съездить. А давайте возьмем машину Адель. Ваша-то для таких поездок слишком шикарная.

— Кстати, а почему вы сами не пользовались машиной моей сестры, ездили на велосипеде?

— Адель предлагала мне свое авто. Но я отказалась. Боюсь. Толком машину водить не умею.

— Не умеете?

— Представьте себе. Шон учил меня. Но ничего не вышло. Нет у меня к этому таланта.

Бен как-то загадочно улыбнулся. Значит, был не тот учитель, подумал он. Его лицо моментально преобразилось: уж он-то преподаст Габриэлле Марч уроки мастерства.

Элли, оказавшись в садовом центре, впала в состояние восторга. Столько растений! Какая красота. И ярко покрашенные новенькие инструменты также радовали глаз.

Девушка схватилась за небольшую лопату из нержавеющей стали. Габриэлла вошла в азарт. Вот бы копнуть!

— Вы сейчас похожи на самого заядлого садовода, — пошутил Бен. — Собираетесь перерыть весь мой участок?

Элли смутилась.

— Знаете, я и вправду могла бы серьезно увлечься садоводством, но…

— Но вы хотите стать великой писательницей и не отвлекаться на всякую ерунду.

— Мой очередной роман издательство отвергло, — уныло пробормотала Элли. — Я получила отказ под номером одиннадцать.

— Одиннадцать? Ну и что? Некоторые великие писатели тоже не сразу стали известными.

— Я не претендую на величие. Но мне обидно. Меня назвали обычной штамповщицей. Но ведь это неправда. Я пытаюсь быть оригинальной… — Элли надула губки. — И я не подражаю Эмили Бронте, как думают некоторые.

— Но, может, вы невольно копируете ее? Так сказать, на подсознательном уровне. Забудьте про творения этой дамы, пишите о вашей собственной жизни, например. Мне кажется, это будет гораздо интереснее.

Элли задумалась. Да ей и писать-то про себя особо нечего. Тема заранее проигрышная.

— Ну, поедем домой? — тихо спросил Фолкнер, глядя на расстроенную девушку. — Или хотите остаться в этой оранжерее навсегда? — Бен улыбнулся.

— Сейчас у меня другое желание. Перенестись… в детство.

Фолкнер посмотрел на Элли удивленно.

— Зачем?

Она указала рукой на застекленные вольеры. В клетках суетились симпатичные маленькие кролики и морские свинки.

— Когда я была маленькой, папа покупал мне разных зверушек. — Элли вытащила из клетки забавного черного крольчонка. — Но такого озорника у меня еще не было. — Она погладила животное по блестящей шерстке.