—  Пока жива, я не вернусь туда. Ни ради своей семьи, ни ради чего-то другого. Я

должна начать сначала. Я должна.

Она снова улыбнулась.

—  И снова, если ты уверена, я могу начать работать над твоими волосами. Я могу

придумать десятки вещей, что можно сделать с такой прекрасной копной волос, как твоя.

Я пожала плечами.

—  Я   не   знаю,   чего   хочу.  Я   только  подрезала   их   и   никогда   не   думала,   как   буду

выглядеть   со   стрижкой.   —   Я   вспомнила   свой   приступ   жалости   в   примерочной.   —

Просто... хочу почувствовать себя новой, и... красивой.

Джулия протерла глаза.

— Ох, милая. Почему мы позволяем мужчинам делать это с нами? Ты прекрасна. Я

знаю, тяжело это замечать, когда они устраивают подобное дерьмо, но ты не можешь дать

этому мудаку власть над твоими чувствами. Ты сильная, милая женщина, и я превращу

тебя в кого-то нового. Обещаю, когда я с тобой закончу, ты себя не узнаешь.

Я кивнула и улыбнулась.

— А можешь научить меня одеваться как ты? — Шутила я, но лишь наполовину.

Джулия наклонила голову.

— Ты действительно начинаешь все с начала, ведь так?

— Я засунула все, что у меня есть, в чемодан. Но потом поняла, что эта одежда —

старая я. Карьера и жена. Я хочу купить новую, сексуальную одежду, но... — я пожала

плечами и снова заплакала. — Я просто не знаю как. Я никогда не была такой.

— Тебе не нужна стрижка, милая, а всего лишь преображение. Полная перезагрузка.

Я кивнула.

— В этом и план, но я не знаю, с чего начать, за исключением стрижки.

Джулия странно посмотрела на меня.

— Ты готова довериться мне?

Я снова пожала плечами, и мне показалось, что я часто так делаю.

—  Конечно,  имею  в виду,  я собираюсь позволить  тебе  сделать  мне  стрижку, так

почему бы и нет?

Не ответив, она вытащила телефон из ящика своего рабочего места и что-то быстро

напечатала.

— Что ты делаешь? — спросила я.

— Вызываю кавалерию, — загадочно ответила Джулия.

— Предстоит большая работа, да?

Джулия закатила глаза.

—  Милая,   преображение   —  это   всегда   большая   работа,   и   для   настоящего

преображения нужна команда. Я лишь собираю свою. Все еще доверяешь мне?

Я кивнула, мое сердце подпрыгнуло к горлу. Я не была и никогда не буду готова.

«Кавалерией» оказались двое парней-геев — пара — я так предположила, но не была

уверена.   Их   звали   Хосе   и   Джордж,   оба   они   были   до   смешного   красивыми,   в

отполированном, элегантном, немного женственном образе. Хосе был латиноамериканцем,

около   тридцати,   с   гладкими   черными   волосами,   бриллиантовыми   серьгами   и   золотым

ожерельем,   которое   выглядывало   из   расстегнутой   шелковой   рубашки.   Он   был   в

облегающих кожаных штанах и кожаной обуви на заказ, с кольцами на каждом пальце и

пронизывающими  серыми  глазами.