— Отпустите его, — сказала я на английском. — Я получила назад свою сумку. Не

делайте ему больно.

—  Скажи   американской   леди,   что   ты   сожалеешь,   —   произнес   мужчина   на

английском, с акцентом.

— Извините! Леди, мне жаль! Я просто голоден. Мне жаль! Пожалуйста, отпустите

меня!

Еще   раз   встряхнув   мальчика,   мужчина   отпустил   его   и   прорычал   на   беглом

английском с акцентом:

— Убирайся отсюда. Если я снова поймаю тебя за воровством, сдам тебя полиции.

Бледный и дрожащий, мальчик кивнул и исчез за углом. Застегнув рюкзак, я надела

его  на  плечо.  Подняв  голову, поняла,  что меня  прижали  к  стене  самой  поразительной

парой темно-карих глаз, которые я когда-либо видела. Он не просто смотрел на меня, он

будто   видел   меня   насквозь.   Видел   меня   всю,   будто   я   была   обнаженной   перед   ним,

уязвимой и мягкой.

У меня перехватило дыхание, и я не могла отвести взгляд. Я почувствовала, как

сильные пальцы касаются моих поцарапанных при падении ладоней.

—  У тебя идет кровь, — сказал он; его голос и акцент превратили эти обыденные

слова в музыку.

— Я... в порядке, — сказала я. Он все еще держал мою руку, и от его прикосновения

по моему телу растекся трепетный огонь. — Всего лишь царапина...

— Нет, о тебе нужно позаботиться. Твои колени тоже поранены. Пошли, пожалуйста,

пошли.  —  Он потянул  меня  за  руку,  мягко,  но настойчиво.  —  Моя  квартира  здесь.  Я

быстро приведу тебя в порядок.

Я   посмотрела   вниз   и   поняла,   что   колени   тоже   сочились   кровью.   Именно   в   этот

момент, они неожиданно заболели. И я вспотела...

Я   позволила   ему   утянуть   меня   вверх   по   узкой,   крутой   лестнице,   в   просторную

однокомнатную  квартиру. Она была чистой и опрятной, с кухней-столовой, маленьким

балконом с видом на улицу, маленьким столиком, покрытым белой  льняной  тканью, а

пустая бутылка вина превратилась в свечу.

— Присядь, пожалуйста, — сказал он, толкая меня на стул.

Он намочил угол полотенца и приложил его к моим рукам, опускаясь на колени

между  моих   ног.  От   его  присутствия   по   моим   венам   растекся   горячий   электрический

огонь. Чернильно-черные волосы падали ему на глаза, брови нахмурились, когда он, ох,

так мягко прикоснулся к моим ладоням, и к каждому колену.

— Вот, теперь ты чистая. Тебе нужна перевязка? — спросил он.

— Нет, я в порядке, спасибо, — ответила я.

Я хотела, чтобы он продолжал меня трогать. Его руки на мне или на моих коленях,

это будет отлично. Может быть, чуть выше по моим ногам?

Вытащив рядом со мной другой стул, он сел на него верхом, опустив руки на спинку.

— Итак, mia bella (моя красавца), как тебя зовут?

Моя красавица? Я уже знала итальянский достаточно, чтобы понять, что это был

комплимент, и покраснела.