Она поморщилась:

— Я должна с тобой поговорить! Почему же ты не хочешь слушать?

Марк отчаянно озирался в поисках помощи. Может быть, Жасмина…

Вдруг Алексис вырвалась у него из рук и отступила назад, яростно глядя на него:

— Что это вам вздумалось хватать меня?

— Миссис Холстид…

— Вы недооцениваете меня, доктор Дэвисон! Я не покупаюсь ни за какие деньги!

Она повернулась на каблуках и быстро пошла в лагерь, ее огненно-рыжие волосы развевались на ветру, издали напоминая языки пламени. Марк озадаченно посмотрел ей вслед и тут же почувствовал холодное дуновение на своем затылке.

Он обернулся и увидел перед собой женщину в белом.

Его сознание тут же просветлело, и удивление от поведения Алексис как будто сдуло ветром. Появление похожей на ангела женщины полностью завладело им и заставило обо всем забыть. Потом он услышал:

— Нима тра ту энтек?

— Я — Дэвисон, — прошептал он.

Позже Марк вспомнил и другие подробности: ветер внезапно стих, ясное звездное небо покрылось облаками, женщина была в прозрачном одеянии, сквозь которое было виднелось обнаженное тело. Но в тот момент он чувствовал только неудержимое любопытство, как и всякий ученый, имеющий дело с удивительным неизвестным феноменом.

Сначала они говорили запинаясь и пытаясь приспособиться к образу мыслей друг друга. Древние египетские слова женщины входили в Марка как бы сами собой, а его шепот по-английски, казалось, преобразовывался, пока он говорил, в понятные ей слова, так что оба объяснялись на одном универсальном языке.

— Что ты? — спросил он.

— Я — Нефертити.

— Нет, я хочу знать не кто ты, а что ты?

— Я — Нефертити.

— Я сплю? Это мне только кажется, что я тебя вижу?

Она парила над самой землей, и на ее неземной красоты лице отражалась глубокая печаль.

— Я спала, но теперь я проснулась.

— Ты действительно существуешь, ты живая?

— Да…

Марк снова сел на стену, опершись руками о колени. Она стояла к нему ближе, чем раньше, так что он мог различить каждую деталь ее необыкновенно тонких, пропорциональных черт лица.

— Почему ты здесь? — спросил он.

— Я спала! Видишь, я спала несколько тысячелетий… — Она подняла свои тонкие руки и простерла их к небу. — У меня большое горе, и я с нетерпением жду! Я одинока! Так одинока…

— Что ты? Ты сон? Дух? Как это происходит, что мы можем понимать друг друга?

Нефертити опустила руки и беспомощно посмотрела на Марка.

— Ты говоришь странными, незнакомыми словами, и все-таки я понимаю, — пробормотал он.

— Ты… Ты изучал их, Дэвисон. Ты изучал мой язык, и он все еще дремлет в глубине твоего сознания. Я снова пробудила его к жизни.

Он пораженно посмотрел на женщину.

— Изучал его… — прошептал он.

Тут перед ним вдруг снова всплыли символы и картинки из того времени. Он увидел строчки иероглифов, которыми занимался много лет назад, и услышал собственный голос, диктующий на магнитофон для того, чтобы опробовать убедительность своей теории. Слова, которые она сейчас произносила — петра (что), тенну (где), тес-а (я), — много раз встречались ему в течение этого трехлетнего курса.

— Ты говоришь, что ты Нефертити. У тебя есть супруг?

— Да.

Марк сполз почти на самый край стены.

— Где он?

— Он спит…

— Где?

— В каньоне…

Марку показалось, что ему сдавило горло.