– О, да моя мама очень и очень похожа на меня саму, – пошутила я и улыбнулась. – На ее месте я повела бы себя точно так же.

– Но вся разница в том, Электра, что у тебя была семья, крепкая семья, с женщиной, которая любит тебя, как мать, с отцом, который всегда подставлял тебе плечо, когда ты оступалась и падала. А Роза была всего этого лишена, частично в силу ряда обстоятельств, но еще в большей мере – по моей вине. После смерти Сесили меня захлестнули амбиции и неуемное желание добиться того успеха, о котором она всегда мечтала для меня. Когда Билл оставил мне наследство, я как раз была на подъеме, а потому уже не могла остановиться. Точнее, снедаемая собственным честолюбием, не захотела сделать этого, – поправила сама себя Стелла. – Розе на тот момент уже исполнилось десять лет. За минувшие пять лет она сменила и не упомню, сколько нянь и четыре или пять школ. Правда, один раз я все же взяла отпуск на целый месяц и весь этот месяц провела вместе с ней, пытаясь как-то наладить учебный процесс, но ничего у меня не вышло. Я готова была сойти с ума, настолько неуправляемой была моя дочь. Тогда я снова обратилась за советом к Розалинде, и та порекомендовала мне отправить Розу в закрытую школу-интернат. Мы нашли подходящее место в Бостоне, там как раз занимались обучением трудных детей.

– Проще говоря, тех, кого отбраковали в обычных школах, да?

– Не совсем так, Электра. Выражаясь их слогом, «детей с проблемным поведением». Поначалу Роза восприняла саму идею поехать туда весьма положительно: ей уже до чертиков надоело торчать дома с приходящим учителем и с мамой под боком. Да я и сама была на грани нервного срыва. Мы отправились с ней на собеседование: там ей устроили всестороннюю проверку, включая IQ. Само собой, коэффициент ее интеллекта был гораздо ниже нормы. Как заявили мне тамошние педагоги, с трудными детьми такое случается сплошь и рядом. Они разработали для нее специальную программу ускоренного обучения, и в итоге она-таки отправилась в Бостон. Первые три года дела вроде шли вполне нормально: в школе сумели создать для нее такую атмосферу, что Роза почувствовала собственную востребованность, она ощутила некую стабильность и защищенность и даже обзавелась там друзьями. И в это же самое время мне неожиданно поступило приглашение из Организации Объединенных Наций. Они прочитали мой доклад по проблемам апартеида в Южной Африке, с которым я выступила в Колумбийском университете. На тот момент в ООН как раз занимались созданием специального Центра по борьбе с апартеидом. Словом, меня пригласили на собеседование. Можешь себе представить, Электра, как я была взволнована: сама мысль о том, что я могу стать составной частью самой влиятельной международной организации, борющейся повсеместно за права человека, это, как говорится, был предел моих мечтаний. Они как раз подбирали себе команду, которая в письменной форме обобщила бы все те факты нарушений прав и свобод, которые им удалось собрать, с последующей публикацией их доклада в прессе. С одной стороны, мне предлагали заняться как бы вспомогательной работой, но с другой – я понимала, что работа в ООН откроет для меня совершенно новые перспективы. Так оно и случилось впоследствии. Последующие несколько лет прошли в сравнительно спокойной обстановке. Штаб-квартира ООН располагается на Манхэттене, а это значит, что Роза могла все каникулы проводить дома вместе со мной, и я каждый день самолично готовила ей ужин. Словом, наша с ней жизнь почти наладилась, но тут подоспел подростковый возраст: половая зрелость и все такое прочее.