– Одним словом, новый проект, – понимающе улыбнулась Лиззи. – Между прочим, если тебе понадобится какая-то помощь по части бухгалтерии, имей в виду, я хорошо в этом разбираюсь. Только скажи, и я с удовольствием подсоблю.

– Очень даже может быть, что я специально найму тебя именно для этой цели.

– Знаешь, Электра? Ты сегодня… буквально светишься… Так приятно видеть тебя такой.

– Да, наверное, так оно и есть. Ведь я – это новая я. Вот постепенно привыкаю к себе самой, – ответила я, и в эту минуту в дверь позвонили. – О, это Стелла! Пожалуйста, открой ей дверь.

Лиззи направилась к дверям, а я забежала в ванную комнату, чтобы еще раз внимательно глянуть на свое лицо. В гостиную я вошла, полностью владея собой, невозмутимая и спокойная. Поздоровалась с бабушкой, она тут же обняла меня и стала восторженно осыпать комплиментами, повторяя слова Лиззи. И хотя я сто тысяч раз слышала, какая я необыкновенно красивая, однако в устах моей лучшей подруги и собственной бабушки они звучали совсем иначе и значили для меня много больше.

– Даже не буду спрашивать тебя, Электра, как ты, – промолвила Стелла, усаживаясь на свое привычное место в кресле. Я налила немного воды и протянула ей стакан.

– Да у меня все хорошо. Недаром в той цитате, которую оставил мне папа, сказано, что жизнь можно понять, только оглядываясь в прошлое, но при этом надо все время двигаться вперед.

– Хотя мое знакомство с твоим отцом было до обидного коротким, у меня сложилось впечатление, что он очень мудрый человек. И много чего повидал в этой жизни.

– Сегодня я и мои сестры, мы все очень хотели бы узнать, что именно он повидал. Мы ведь практически ничего не знаем о его жизни, где он бывал, куда ездил, почему собрал по всему свету нас, девочек, под крышу своего дома. Но – увы! – поздно. Папы больше нет, и мы уже никогда ничего так и не узнаем.

– Ты сильно скучаешь по нему?

– Да, сильно. Особенно сейчас, когда от моей прежней злости на него не осталось и следа.

– В любом случае я знаю одно. Кем бы ни был твой отец, но он бы тобой гордился. Что, кстати, дает мне повод перейти непосредственно к тому вопросу, ради которого я и приехала сегодня повидаться с тобой. Ты помнишь мое выступление по телевидению, в котором я рассказывала о том страшном кризисе, который мы сейчас наблюдаем в Африке в связи с колоссальным ростом инфицированных СПИДом?

– Разве такое можно забыть?

– Так вот, меня попросили выступить перед зрителями на концерте в защиту Африки, который состоится в Мэдисон-сквер-гарден. Чтобы я рассказала собравшимся о том, что видела собственными глазами, когда была там. И я… я хочу, чтобы ты вышла на сцену вместе со мной, чтобы ты тоже обратилась напрямую к аудитории, а это будут миллионы и миллионы людей по всему земному шару, чтобы ты затронула тему наркозависимости молодежи не только у нас в Нью-Йорке, но и по всему миру. Ведь грязные шприцы – это одна из основных причин стремительного роста числа ВИЧ-инфицированных людей. Насколько мне известно, Обама тоже выступает в поддержку этой кампании. А ты? Что скажешь?

– Я…

Я настолько растерялась, что, открыв рот, тут же молча закрыла его.

– Но почему я, Стелла? – выдавила я наконец из себя после долгой паузы.