Он все еще задыхается. Под рубашкой, которую Яков так и не снял, его спина покрыта испариной. Он дрожит и трется низом своего живота о мое лицо. Успокаивается…

— Я так тебя люблю… Но больше никогда… Не проси… Это неправильно.

— Неправильно то, что мы занимаемся любовью не так часто, как нам того бы хотелось. Ну же, Яков, не будь занудой…

Я, конечно, бодрюсь. Секс вымотал меня, даже несмотря на то, что это был просто минет, послевкусие которого я не хочу портить.

— Кажется, кто-то мне обещал, что мы выйдем из этой чертовой палаты…

Яков приводит себя в порядок: заправляет рубашку, поправляет ремень, но все это время не сводит с меня своего пристального взгляда.

— Ты и правда хорошо себя чувствуешь?

— Не сомневайся. Что… я зря надела это шикарное платье? — я развела руками, демонстрируя свой наряд. Красивый, но свободный, как и все, что я носила до этого, в попытке скрыть пугающую худобу.

— Дай, посмотрю…

Секунду спустя пышный подол моего платья был задран мне на голову, а жаркий рот мужа настойчиво ласкал меня между ног. Как и ему самому, мне не понадобилось много времени на то, чтобы кончить. Уже у самого финиша он резко дернул ткань трусиков, через которую меня ласкал. И эта легкая сладкая боль привела меня к долгожданному освобождению.

Собственный оргазм отнял последние силы. В глазах мужа я увидела отчаяние. И сожаление. Он действительно сожалел, что поддался собственным чувствам. Это было ужасно. Мое сердце мучительно сжалось.

— Не жалей ни о чем. Даже если бы я сейчас умерла… Это была бы самая сладкая смерть…

— Ты не умрешь.

— Нет… Конечно же, нет…

Я отрубилась на пару часов. А когда проснулась, мы все-таки пошли в больничное кафе. Точнее… Пошел Яков. Я же сопровождала мужа, сидя в специальной коляске. Мне не удалось убедить его, что я вполне способна ходить самостоятельно. А на споры сил просто не было.

Стоило нам усесться за столик, как робот-официант, принимающий заказ за соседним столом, направился в нашу сторону. Сидящий за ним парень возмутился:

— Эй, какого хрена, железяка?!

— Я хочу, чтобы нас обслужили в порядке очереди, — прошептала Якову.

— Нана…

— Я хочу, чтобы нас обслужили после парня! Это, что… так трудно сделать?! Он пришел первым и, по крайней мере, в отличие от меня, он действительно сможет поесть!

Я так взбесилась, что нечаянно скинула со стола корзинку с хлебом. Парень вскочил. Пошарил под столом, куда она закатилась, достал ее на свет божий и принялся заново в нее собирать разбросанный по полу хлеб. Не знаю, почему, я сползла со своего кресла, чтобы ему помочь.

— Встань, сейчас же! — скомандовал Яков.

— Упавшее нельзя употреблять в пищу, — одновременно с ним изрек робот.

— Много ты понимаешь, железяка… — это уже парень.

— Нана, встань! Я соберу этот чертов хлеб!

— Вы будете делать заказ? — взбодрился робот.

Я прикрыла глаза. От поднятого шума разболелась голова.

Яков вскинул голову. Я не слишком внимательно за ним следила в том момент, но все же обратила внимание на то, что в его лице что-то неуловимо изменилось. Он сощурился, что ничего хорошего не предвещало.

— Мы сделаем заказ вместе.

Хорошее предложение. Правильное. Оно вполне могло бы сгладить произошедший инцидент, но…

— Спасибо, избранный, — выплюнул парень. — Я сыт вашим братом по горло.

Открыв рот, я наблюдала за ситуацией.