Фэй улыбнулась Варду и пожала плечами. Что ж, все хорошо, нет необходимости что‑то выведывать. Сейчас они общались с детьми довольно долго, и Вард с удовольствием отмстил, что все они ему нравились, хотя и не вполне оправдали надежды родителей. Они хотели совсем другого для Лайонела, и для Вэл – чтобы она училась в колледже, а не вопила дурным голосом в дурацких фильмах. Но Энн, похоже, встала на правильный путь, неплохо шли дела у Ванессы, и у Грега, их звезды, казалось, тоже. Но, увы, только казалось… когда братья с дальнего конца пляжа наблюдали заход солнца, Лайонел наконец узнал, что беспокоило Грега. Шила в мешке не утаишь.

– Я просто не знаю, что сказать отцу… Если меня выгонят из команды… – Он закрыл глаза, не в силах закончить мысль, и лицо Лайонела помрачнело. Ужасное разочарование для Варда. Но было и кое‑что похуже. В последнее время Лай каждый день видел мальчиков вроде Грега – лежащих на земле с внутренностями, развороченными снарядами. Он снимал их кинокамерой.

– Как же ты мог?

Оказывается, весной Грега поймали на допинге и удалили с поля; Вард ничего не знал и думал, что сын просто повредил ногу. Кроме того, у него ужасные оценки, так что вполне возможно, его не примут обратно в команду.

– Боже мой, они вообще выкинут меня из университета. – В глазах Грега стояли слезы. Как хорошо, что наконец‑то можно хоть кому‑то все рассказать. За несколько недель он просто извелся.

Лайонел схватил Грега за руку и заглянул в глаза.

– Ты не должен этого допускать. Возвращайся и делай что угодно, нанимай репетиторов, но исправь оценки. – Он знал, о чем говорит, ведь Грег и понятия не имел, что ему грозит. Испуганный, Грег в отчаянии смотрел на брата.

– Может, я могу запудрить им мозги? Лайонел застонал и покачал головой.

– Нет, ты просто тупой осел. – Сейчас они вели себя как в детстве и доверяли друг другу. На самом деле они не дружили, по крайней мере с тех пор, как выросли и Грег узнал о его пристрастиях. Но самое странное, именно Лайонелу хотелось рассказать о своих бедах. Джейсона Грег почти не знал, отца огорчать не хотел, но молчать не было сил. И сейчас Лайонел в бешенстве смотрел на него. – Если ты смошенничаешь, ослиная задница, тебя наверняка выгонят. Твое спасение только в учебниках. Иначе загремишь во Вьетнам, где у тебя вышибут последние мозги. Ты как раз такой, какие там нужны, – здоровый, сильный… И дурак.

– Спасибо…

– Я знаю, что говорю. И когда называю тебя дураком, то именно это и имею в виду. Ты еще не в том возрасте, чтобы в джунглях беспокоиться о жене и детях. Ты увидишь смерть товарищей, захочешь кинуться и отомстить, ты здоров и молод… – На глаза Лайонела навернулись слезы. – Ребята вроде тебя гибнут там каждый день. – Он с отвращением думал о собственном возвращении через пару недель, а Грег стоял и смотрел на брата с новым чувством: это было уважение. Лай много пережил и стал мужчиной, если, конечно, его можно так называть. Его до сих пор смущало узнанное о Лайонеле, но он внимательно слушал, понимая, что брат и сам боится до смерти.

– Да, мне надо вернуться в команду.

– Исправь оценки, чтобы тебя оставили в университете.

– Я… я постараюсь, Лай. Клянусь.

Лайонел взъерошил волосы брата, совсем как в детстве, и оба улыбнулись. Солнце садилось. Грег обнял Лайонела за плечи, и обоим вспомнилось, как когда‑то они жили в лагере.

– Да, тогда я тебя ненавидел, – признался Грег, и братья мысленно перенеслись в детство. – И еще ненавидел Вэн и Вэл. – Он захохотал. – Мне кажется, тогда я ненавидел всех. Представляешь, всех ревновал, хотел быть единственным ребенком в семье.