– Не вздумай. Все нормально. – Однако выглядела она ужасно и казалась испуганной не меньше мужа. – А что сказал доктор?

– Велел немедленно везти тебя в больницу.

– Прекрасно. – Она подняла глаза на мужа. – Кажется, это уже не ложная тревога. – Фэй, похоже, немного успокоилась. Вард обнял ее за плечи и помог дойти до гардеробной.

– Что мне надеть? – Она отрешенно смотрела на открытые шкафы.

– Ради Бога, Фэй, что угодно… только быстрее. Может останешься в пеньюаре?

– Не смеши. Вдруг там фотографы. Вард оглядел ее и улыбнулся.

– Не волнуйся. Давай скорее.

Он натянул на жену какое‑то платье и осторожно повел по лестнице. Ему хотелось нести ее на руках, но Фэй настояла, что пойдет сама. Через десять минут она уже сидела в «дюзенберге». Вард накрыл ее ноги палантином из соболя, подложил под нее кучу полотенец. Еще через десять минут шофер подкатил к приемному покою, и Вард вывел жену из машины. Ее посадили в коляску и увезли, и следующие шесть часов он метался по холлу, требуя встречи с доктором. В половине третьего доктор, в шапочке и голубом халате, вышел к нему. Маска свободно болталась на шее. Врач протянул Варду руку.

– Поздравляю. У вас толстенький, крепенький мальчишка.

Доктор улыбался, а Вард стоял как громом пораженный, будто ничего подобного не ожидал, даже после этих кошмарных шести часов в приемном покое.

Папашу, ворвавшегося в родильное отделение, о котором вскользь упомянул доктор, легко было понять. Бедняга наверняка решил, что еще полчаса ему не вынести.

– Малыш весит восемь фунтов и девять унций, а ваша супруга в полном порядке.

– А можно ее видеть? – Вард почувствовал дикую слабость в коленях. О Боже, наконец‑то все кончено – и Фэй жива, и ребенок нормальный.

– Только через несколько часов. Она сейчас спит. Видите ли, роды – тяжелая работа: детишек нелегко выпускать на свет. – Он улыбнулся. Доктор не сказал, как трудно рожала Фэй; они уже подумывали о кесаревом сечении. Ей не хотели давать наркоз, пока не вышла головка. Врачи ждали до самого конца, и только когда ребенок родился, дали газ, чтобы наложить швы. – Сейчас незачем ее будить. Она справилась со своим делом.

– Спасибо, сэр.

Вард пожал врачу руку и выбежал из больницы. Дома для Фэй был спрятан подарок – огромная бриллиантовая брошь, браслет и кольцо. Все это покоилось в бархатной голубой коробочке от Тиффани. Он хотел немедленно принести их сюда, но еще важнее поскорее выпить. Отчаянно необходимо. Шофер привез Варда домой, и он влетел по ступеням. Невероятный день! Он налил себе двойной шотландский скотч и, глубоко вздохнув, наконец осознал – у него сын. Его охватила такая безудержная радость, что хотелось прокричать об этом с крыши. Он не мог дождаться, когда увидит жену. Залпом опрокинув скотч и тут же налив еще, он кинулся наверх за подарком. Какое счастье – у них мальчик, сын, первенец.

Принимая душ, бреясь и одеваясь, чтобы ехать обратно в больницу, Вард гадал, что же они с сыном станут делать в будущем – путешествовать, играть, озорничать. Отец никогда с ним не занимался, но в их семье все должно быть иначе. Они будут играть в теннис, поло, рыбачить в Тихом океане, словом, прекрасно проводить время. Вард весь сиял, вернувшись в больницу, и тут же велел сестре принести шампанское в палату Фэй. Когда он на цыпочках вошел, Фэй была еще в полусне, а открыв глаза, не сразу его узнала. Светлые волосы розоватым ореолом обрамляли бледное лицо. Жена показалась ему совершенно неземной. Он не мог отвести от нее глаз.

– Привет, ну, кто у нас? – Голос был слаб, глаза снова закрылись.

– Разве тебе не сказали? – удивленно прошептал он, целуя ее в щеку.