Посмотрите, кое-где на ландшафте, поднимаются простые хижины, подобные жильям владельцев: в них живут грубые и дикие помощники их труда: изобилие и надежда, рука всегда щедро-открытые, но твердая, глаз зоркий, но справедливый – содержат их в повиновении.

   Но вот из этих лесов, по зеленеющей долине, скачет, с волосами, дико развевающимися по ветру, всадник, бородатый как Турок или барс, и которого вы узнаете. Всадник слезает, и к нему подходит другой старый знакомец ваш, перед тем разговаривавший с пастухом о предметах, вероятно никогда не мучивших Тирсиса и Меналка, чьи бараны, сколько известно, не ведали подседов и поршей.

   Пизистрат.Мой добрый Гай, куда это вас Бог носил?

   Гай Больдине (с торжеством вынимая из кармана книгу).Вот вам! Джонсонова «Жизнь поэтов». Ни за что не мог уговорить приезжого колониста уступить мне «Кенильворта», хоть и давал ему за него трех баранов. Скучный, должно-быть, старик этот доктор Джонсон; тем лучше: дольше будем читать книгу. А вот журнал из Сиднея: ему всего два месяца(Гай отвязывает от шляпы коротенькую трубочку, набивает ее, и закуривает).

   Пизистрат.Вы, значит, объездили не меньше тридцати миль. Кто-бы подумал, что вы сделаетесь охотником за книгами, Гай!

   Гай (сентенциально).Да, вот подите! Никогда не знаешь цены вещи, пока не потеряешь её. Не смейтесь надо мной, мой добрый друг: вы сами говаривали, что зареклись брать в руки книги, помните, до-тех-пор пока не хватились как длинны без них вечера. За-то как достали мы новую книгу, старый волюм «Зрителя», что это был за праздник!

   Пизистрат.Правда, правда. Без вас бурая корова отелилась. А знаете, Гай, я думаю у нас в этом году не будет короста в стаде. Коли так, можно будет отложить изрядную сумму! Дела, кажется, теперь пойдут хорошо.

   Гаи.Да, разумеется, совсем не так как два первые года. Тогда у вас таки повытянулось лицо. Как умно поступили вы, что настояли на том, чтобы мы сперва поучились на чужом участке, прежде нежели пустили в оборот собственный капитал! Но, право, эти бараны в начале совсем сбились толку. Раз – дикия собаки и навернулись же в то самое время, когда мы их вымыли и хотели стричь; потом, эта проклятая паршивая овца Джоя Тиммса, что тагк любезно почесывалась о наших бедных баранов! Дивлюсь я как мы просто не убежали. Но patientia sit… как бишь это у Горация! Забыл я теперь. Вы знаете, впрочем, у меня нет памяти ни на Горация, ни на Виргилия. Да, – а Вивиен был?

   Пизистрат.Нет еще, но верно приедет сегодня.

   Гай.Он выбрал себе лучшее. То ли дело ходить за лошадьми, да за крупным скотом, скакать за этими дикими чертями! заблудишься в лесу: буйволы мычат; несешься на лошади с горы на гору, по камням, по скалам, через ручьи и деревья; кнут щелкает, люди кричат, летишь сломя голову, падаешь, и только что не сломил себе шею, а дикий бык бросается на тебя! Чудо! Тошно смотреть на баранов после такой охоты!

   Пизистрат.Всякий выбирает по своему вкусу в Австралии. Легче и вернее нажить деньги по буколическому департаменту, и может-быть веселее; но больше наживешь и скорее, при постоянном труде и заботливости, по части пастушеской; а наше дело, я думаю, воротиться в Англию как можно скорее.