– Систи, душа моя, сходи пожалуйста за моими ножницами, – сказала матушка.

   – Что за вздор вы говорите! – воскликнул М. Тривенион.

   – Вздор? – сказал отец, выпучив глаза: – я даю вам совет Лорда Бэкона. Вы хотите убеждения: убеждение родится от страсти, страсть от физической бодрости, бодрость от шафранного мешка. Вы, Бьюдезерт, хотите быть молодым. Тот дольше молод, кто дольше живет. Ничто так не содействует долголетию, как шафранный мешочек, конечноесли его носить на…

   – Систи, наперсток!

   – Вы шутите, – сказал Бьюдезерт, улыбаясь: – и одно и то же средство, по-вашему мнению, поможет нам обоим?

   – Непременно! – отвечал отец; – в этом нет сомнения. Под ложечкой центральный узел всех нервов: оттуда они действуют на голову и на сердце. М. Скилль доказал нам это; помнишь, Систи?

   – Помню, – сказал я, – но я никогда не слыхал от него про шафранный мешочек.

   – Какой ты глупый ребенок…

   Глава III.

   – Всего хуже иметь слишком взыскательную совесть! – заметил член Парламента.

   – Ну, не знаю, лучше ли потерять один из передних зубов, – сказал сэр Садлей.

   Этим временем отец привстал и, пропустив руку за жилет, как делал всегда, произнес свою знаменитую«речь о связи между убеждением и решимостью.»

   Эта речь была знаменита в нашем домашнем кругу и до сих пор не выходила из него. Но так как читатель, вероятно, в этих мемуарах о Какстонах не ищет проповедей, то пусть речь моего отца и останется, безызвестною по-прежнему. Я скажу об ней только, что это была славная речь, неопровержимо доказавшая мне, по крайней мере, положительное действие шафранного мешочка, приложенного к главному центру нервной системы. Мудрый Али говорит, что безумный не знает, что именно делает его ничтожным, и не хочет слушать советов, которые дают ему. Я не могу утверждать, что все приятели моего отца были безумные, но они, конечно, подходили под это определение безумия.

   Глава IV.

   Прекрасная речь, повела не к убеждению, а к спорам. Тривенион был логичен, Бьюдезерт сентиментален. Отец стоял на шафранном мешке. Когда Иаков II-й посвятил. Герцогу Букингаму свое Размышление о молитве Господней, он нашел прекрасную причину, почему именно ему делал честь этого посвящения: «Это размышление, – сказал Король, – написано на молитву простую и краткую, и потому более всего приспособлено для придворного, ибо придворные не имеют ни охоты, ни времени читать длинные молитвы, предпочитаякороткие молитвы и длинные обеды!»Я полагаю, что по такой же причине отец мой посвятил члену Парламента и отцветшему щеголю свое простое и краткое нравоучение, т. е. речь о шафранном мешочке. Он явно был убежден, что мешочек непременно привел бы к желаемой цели, если б только добиться до того, чтоб они его употребили, – и что на другие средства у них не станет ни охоты, ни времени.