|
Но вы так и не сказали мне, где он погребен. — Во Фридериксберге. Пока. — Пока? — Надо уладить кое-какие… формальности, — ответил герцог несколько смущенно. Он бросил на свою супругу взгляд, давая ей понять, что хочет остаться с гостем наедине. Прежде чем уйти, герцогиня уверила Александра, что если он захочет погостить в замке, то будет желанным гостем. Александр согласился. Тогда герцогиня сказала, что велит перенести его багаж в те покои, которые занимал усопший граф, и покинула комнату. — Что же это за формальности? — спросил Александр, возобновляя разговор. Герцог встал и подошел к окну. — Похоже, что ваш отец был евреем. Александр промолчал. Герцог продолжил: — Люди, занимавшиеся его посмертным туалетом, обнаружили один характерный признак. Вы об этом знали? — Нет. Его отец хранил свою тайну до конца, несмотря на былые обещания раскрыть ее. Какие же страдания хотел он утаить? — Пастор узнал об этом и отказался хоронить его на христианском кладбище. Но пастор сам недавно умер, и я думаю, что его преемник, как только вступит в должность, даст наконец разрешение. Герцог снова сел и долгим взглядом посмотрел на своего гостя. — Итак, ваш отец позаботился, если можно так сказать, о продолжении своей жизни после смерти. Это был замечательный человек. Он не желал умирать. И его желание в некотором смысле исполнилось. Я рад этому. Такой человек и не мог умереть. Александр кивнул. Его переполняла грустная гордость. Долгое ученичество подошло к концу: он стал собственным отцом. — Но чтобы осуществление этого желания было полным, — заключил герцог, — я полагаю, что необходимо все сохранить в тайне. — Разумеется. — Мы с вами, равно как и моя супруга, будем ее единственными хранителями. Остальное предоставьте правдоподобию. А теперь я распоряжусь, чтобы подали легкую закуску. Нам еще предстоит поработать. Герцог позвонил в колокольчик, и явился дворецкий. Взгляд Александра обратился к окну, потом к морю, серебрившемуся в бледных солнечных лучах под перламутровыми небесами. Он сказал себе, что где-то там, быть может, улыбается его отец, наблюдая эту сцену. Эпилог ДНИ С 18 ПО 21 ИЮНЯ 1789 ГОДА Новости, которые Александр в течение многих дней слышал в ложах, были весьма тревожными; но сегодняшние не оставляли никаких сомнений: всеобщее возмущение нации неминуемо. На собраниях открыто призывали к ниспровержению монархии. О короле, королеве и о дворе говорили в словах, изобличавших все оттенки оскорбительного презрения. Вдруг он вспомнил наказ отца: «Когда вы замените меня и катастрофа покажется вам неизбежной, предупредите тех, кто ближе всего к королю и королеве». Кого же предупредить? Поглощенный своей работой в ложах, Александр все меньше бывал в светских салонах. Он подумал о графине д'Адемар, камеристке королевы, некогда восхищавшейся его отцом и наверняка не подозревавшей, что он умер. В конце концов, она непосредственно общается с королевой. |
