Изменить размер шрифта - +

    Тауберт не отвернулся.
    -  Не пощажу живота своего, - вслух сказал полковник, и Арсений Кронидович резко, отрывисто кивнул, как показалось полковнику - с явным облегчением.
    «Не пощажу живота своего и чести не пощажу тоже - чтобы никогда более русские по русским картечью не стреляли».
    Но, разумеется, вслух он этого не сказал.

Быстрый переход