— Учитель, не надо! — в панике закричал обезьяний Король. — Этот дурень наплел вам невесть что со зла, желая отомстить за то, что я обманом заставил его…. А-а–а-а! — С этим криком он, корчась от боли и сжимая руками виски, свалился на землю.

Свинтус хохотал, безмерно радуясь, видя распростертую на земле обезьяну.

— Говори правду, обезьяна, — строго сказал Трипитака. — Если ты можешь воскресить мертвого, сделай это!

— Могу, могу! — закричал обезьяний Король. — Я найду способ! Я воскрешу мертвого короля, если даже мне придется самому пойти к Йяме и потребовать, чтобы он сделал это! Только избавь меня от боли, учитель!

Согласно кивнув, Трипитака прочел отменяющее заклинание. Обезьяний Король с облегчением пополз прочь.

— Не забудь своего обещания, обезьяна, — глумливо завопил ему вслед Свинтус. — Давай, оживляй короля!

Обезьяний Король вскочил на ноги, его глаза налились кровью и засверкали от ярости: он с воем ринулся на Свинтуса.

— Ученик! — коротко, с раздражением произнес Трипитака, и обезьяний Король мгновенно успокоился. Повернувшись к своему обидчику, он пригрозил:

— Ну погоди, Свинтус, я тебе отомщу!

— Ты что, опять о мести? — спросил Трипитака зловещим голосом, при звуках которого обезьяний Король сразу сник. Помолчав немного, он повернулся к Трипитаке и поклонился ему.

— Я исполню все, что вы пожелаете, учитель!

Свинтус с довольной рожей хихикал у него за спиной.

Трипитака посмотрел на него холодным взглядом.

— С тобой я разберусь позже.

Свинтус замолк, а его лицо стало мертвенно-бледным.

Трипитака вновь обратился к самому миниатюрному из учеников:

— А как ты намерен сделать это, обезьяна?

— Есть лишь два способа, — со вздохом ответил обезьяний Король. — Первый — отправиться в Обитель смерти и просить Йяму снова вселить душу в тело короля, но у Йямы нет никаких причин выполнять нашу просьбу, к тому же он очень неохотно расстается с душами, которые уже забрал.

— Согласен, — задумчиво произнес Трипитака.

— Остается еще один способ, — продолжал обезьяний Король. — Надо сделать так, чтобы я попал на небо, а там попросил у Лао-Цзы гран эликсира, возвращающего людей к жизни. Это-то я и должен сделать. Дорогу туда я знаю, так как прежде уже бывал на небе.

— Да, я знаю, что ты уже бывал там, — помрачнев, сказал Трипитака, — и немало наслышан о том, чего ты навытворял за пять веков пребывания там. Если твое поведение будет таким же, каким было, когда ты выполнял обязанности конюха Жадеита, Небесного императора, то ни один божественный обитатель неба не упустит возможности наказать нас. — Он повернулся к Ши. — А что, мудрец Хей, не пойти ли тебе вместе с ним, поскольку, я вижу, ты разбираешься в людях и понимаешь их, и это даст тебе возможность удержать обезьяну от необдуманных поступков? Кроме того, твое искусство дипломатии может помочь больше, чем все нелепые выходки, на которые способна эта обезьяна. Так ты пойдешь?

Ши в волнении проглотил слюну, напрягся и вопросительно посмотрел на Чалмерса, который безучастно повел плечами, а затем едва заметно кивнул.

Ши взглянул в лицо Трипитаке и сказал:

— Конечно, досточтимый господин, если вы просите об этом. — Он извлекал из памяти информацию, пытаясь вспомнить: а есть ли небеса на самом деле?

Китайские небеса? А почему бы и нет? Существование их настолько же реально, насколько реально существование скандинавского Асгарда, а ведь в нем Ши уже побывал.