С первого же взгляда он убедился в одном: принц Агамазар, на котором была курточка студента Кембриджского университета из синего полотна и темно-серые брюки, несомненно очень красивый и привлекательный малый. Его чисто выбритое лицо было немного светлее физиономии Великого визиря, но волосы, брови, глаза казались угольно-черными. Он пил кофе и настоял, чтобы сэр Майкл присоединился к нему. Может быть, благодаря его безукоризненной манере держаться сразу создалось впечатление, что он искренне рад гостю. И хотя такое предположение было нелепым, но казалось, что принц не только чувствует себя одиноким, но его что-то угнетает и ему страшно хочется с кем-то посоветоваться, поговорить по душам.

— Я тут набросал для вас план работы вашего культурного фонда, — сказал сэр Майкл, когда они уселись за кофе. — Вам пересказать вкратце или оставить, чтобы вы потом сами прочли?

— Перескажите вкратце, сэр Майкл, прошу вас. И сказать вам правду? Мне особенно нравится слово «вкратце». Скажите, вам часто становится скучно?

— Очень часто. Это главное, что мне всегда мешает в отношениях с официальными лицами.

— Мне тоже. Я сто тысяч раз умирал от скуки. Итак, прошу вас, сэр Майкл, расскажите, как вы себе представляете организацию моего культурного фонда и его деятельность.

И принц Агамазар положил ноги на другое кресло, закурил что-то вроде сигары, прикрыл глаза и соскользнул со спинки кресла так низко, что казалось, он опирается на него только плечами.

В нем как-то странно смешались черты восточного владыки и вечного кембриджского студента.

Сэр Майкл пробежал вслух свои заметки, изредка поднимая глаза, чтобы добавить какие-нибудь объяснения или удостовериться, что принц Агамазар не спит. Но сигарета дымилась, да и глаза молодого человека были только чуть приоткрыты.

— Вывод такой, — сказал сэр Майкл, дойдя до конца своих заметок: — Знаете, принц Агамазар…

— Нет, нет, прошу вас. Я вас буду звать Майкл, вы меня — Боджо!

— Боджо?

— Нет, это не мое настоящее имя, Майкл, но так меня звали в школе — Боджо. И я предпочитаю, чтобы мои западные друзья так меня и называли. Итак, прошу: ваш вывод.

— Вывод такой, Боджо. Если вы ищете администратора, я вам не подхожу. Да и вообще, по-моему, никаким культурным и связанным с культурой предприятиям администратор сверху не нужен, я хочу сказать — не нужен во главе предприятия. Из-за этого многие начинания глохнут, заходят в тупик. Чиновники, которые пытаются руководить, только замедляют дело. Это не творческие люди. Они убивают энтузиазм, а не вызывают его. Разумеется, администрация нужна, но не во главе предприятия. Это мое убеждение, Боджо. Так что если вам нужен солидный британец-администратор, то мы с вами только зря теряем время.

— Это дельное замечание. Ценю, Майкл, старина. Нет, мы вовсе не теряем времени зря.

И вдруг он сел, выпрямился и пристально посмотрел на сэра Майкла.

— Да, все, что вы сказали, очень правильно. Мне все это очень интересно. Но скажите мне одно — честный ли вы человек?

— Денег не ворую, если вы об этом, — ответил Майкл довольно резко. — Думаю, что я вполне честен, может быть, даже слишком честен для этакого «деятеля-сеятеля» культуры, слишком честен в своих вкусах, суждениях, мнениях. Не карабкаюсь на всякие колесницы моды. Я чту талант, а не наглое умничанье.

— Да, да, мне уже об этом говорил тот человек, из Министерства финансов, и я вижу, что это правда. Но сейчас я не о своем фонде думаю, Майкл, дружище. Тут мы сговоримся, я уверен. Хотите взять фонд в свои руки — милости прошу. Но сейчас я думаю о другом. Меня страшно мучает одна вещь. Мне очень нужен совет, а мои люди дать мне его не могут.