Но тут она вспомнила его руку, поднимающуюся и наносящую удар. И это воспоминание заставило ее забыть обо всем прочем. Уголки ее губ приподнялись в недоброй улыбке при виде судороги, пробежавшей по телу Тайри. Приятно видеть его страдания! Его боль проливалась бальзамом на ее уязвленное тщеславие. Теперь хозяйкой положения стала она.

Аннабелла выбрала удобный плоский камень и расположилась на нем, решив, что останется и будет наблюдать за его агонией. Это давало ей ощущение силы и могущества. Она знала: в ее руках его жизнь. Она могла убить его быстро или подвергнуть медленной мучительной пытке. Она смотрела, как жизнь по капле вытекает из его тела, и гадала, разобьется ли в конце концов его твердый, как кремень, характер. Было бы чрезвычайно приятно, думала она, увидеть, что он сломался, услышать его стоны и мольбу о милосердии.

Подчеркнуто неторопливым движением она откупорила фляжку, которую привезла с собой, и сделала из нее большой глоток. Она заметила, что взгляд Тайри не отрывается от ее руки. Она встряхнула фляжку перед носом Тайри. Вода заплескалась, и звук этот напомнил ему о восхитительной свежести, о чем-то необычайно прохладном, влажном и освежающем. Аннабелла наблюдала и ждала, когда же Тайри попросит пить. Было бы так забавно услышать из его уст просьбу! Она даже, пожалуй, дала бы ему крошечный глоточек.

Но Тайри не попросил. Видя, как Аннабелла делает очередной большой глоток из фляжки, Тайри лишь облизнул пересохшие губы. И промолчал.

Видя, что это не подействовало, Аннабелла налила немного воды себе на руки и плеснула на лицо и шею. Вздох удовлетворения, который она при этом испустила, не оставил бы равнодушной и мумию.

– Ты хотел бы напиться, Тайри? – спросила она, снова встряхивая фляжку у него перед носом. – Ведь так жарко! Я же знаю, что ты умираешь от жажды.

Ему хотелось сказать «да», попросить у нее хотя бы один глоток, но он слишком хорошо ее знал, он знал, что она только рассмеется ему в лицо.

– Будь ты проклята, – проскрипел Тайри, ненавидя ее в этот момент так, как никогда в жизни никого не ненавидел. – Надеюсь, ты будешь так же поджариваться в аду.

Ответа Аннабеллы он не услышал: ее голос заглушил стук копыт приближающегося коня. Аннабелла встала и вгляделась вдаль.

Посмотрев туда же, Тайри различил силуэты шестерых верховых, приближавшихся к ним. Тайри почувствовал, как тело его обдало холодом: в одном из всадников он узнал Хоакина Монтойа, который возглавлял этот небольшой отряд. Монтойа, торговец человеческим мясом. Работорговец.

Всадник остановился рядом с Аннабеллой. Он галантно приподнял сомбреро и поклонился ей.

– Ах, сеньорита Уэлш, – сказал Хоакин весело, – вы наконец решили расправиться с этим неуживчивым стрелком?

– Монтойа! – нежно проворковала Аннабелла. – Как приятно увидеть вас снова!

Глаза ее блеснули. Тайри заметил в них волнение. Монтойа и вправду был красивым мужчиной с искрящимися смехом черными глазами и густыми черными волосами. «Мы с ним так похожи, – подумала Аннабелла. – Возможно, потому так хорошо и ладим между собой!»

– Это мне приятно, дорогая, – ответил Монтойа и сделал жест в сторону Тайри. – Похоже, с ним уже все кончено?

– Ну, жизнь еще теплится в нем, – заметила Аннабелла. – Прежде чем наступит смерть, он много раз успеет пожелать ее скорейшего прихода.

Монтойа с минуту пристально разглядывал Тайри.