— Да глупости это!

— Нет уж! Расскажи…

Алиса пнула выступающий камень носком.

— Я вроде как вижу энергию. Говорю же! Глупости. Может, в этом воздухе летают споры каких-то грибов?

— Каких еще грибов?

— Галлюциногенных! — засмеялась Алиса.

— Госпожа Белая!

— Да, господин Белый…

— Вы, наконец, объясните мне, о чем вы толкуете?

— Это довольно трудно объяснить. Иногда я вижу между нами такой, знаешь… — руки Алисы взмыли вверх и очертили дугу. — Светящийся круг. Как если бы кто-то вырезал узкую-узкую ленту из Млечного пути и протянул ее между нами. И не спрашивай, откуда, но я знаю, что это — энергия. Твоя и моя. Она кочует между нами, меняется и… течет дальше по этому кругу.

Алиса пожала плечами. Руслан шагнул за ней, не отпуская, как крючком цепляя изучающим недоверчивым взглядом.

— Ну, вот я же говорила, что ты решишь, будто я спятила!

Это было непросто — довериться и получить щелчком по носу. Хотя, Алиса это понимала, обижаться ей было не на что. Ну, какой нормальный человек всерьез воспримет то, что она несет?

— Разве я сказал, что ты спятила?

— Нет. Но смотришь так, будто прикидываешь, в какой момент мне понадобится вызывать санитаров. — Алиса постаралась, чтобы ее голос прозвучал весело, но вышло не то, чтобы хорошо.

— Нет. Никаких санитаров… Просто пытаюсь понять, как ты это увидела, вот так… без подготовки.

— Да что — это?!

— Так ведь энергию. Твою и мою. Инь и Ян… — Руслан подошел к ней вплотную. Обхватил лицо и провел пальцем по губам.

— Спасибо…

— За что?

— За то, что не считаешь меня спятившей, — шмыгнула носом Алиса. — И давай уже чисть рыбу. Отвертеться не получится!

Глава 19

Близилось время отъезда. И чем дальше, тем сложнее было отстраняться от этой мысли, хотя Алиса и делала все возможное, чтобы не дать ей испортить последние дни своего медового месяца. Чаще у неё получалось. Во многом благодаря Руслану, который чутко следил за ее эмоциональным состоянием и с легкостью выводил из любой депрессии. Как-то… очень хорошо у него это выходило. Легко. Будто играючи. Но Алиса понимала, что это лишь видимость. Внутри он тоже кипел. И наверняка волновался. Но все равно выглядел таким уверенным, что ей самой было даже как-то стыдно ему не соответствовать. И она старалась. Гнала прочь все сомнения. Улыбалась новому дню. И жила… на полную катушку, как всегда мечтала.

Но иногда, чаще ночью, когда Руслан спал, к ней возвращался страх. Стучал в окно, скользил тенью по подоконнику, змеей вился по полу, сковывал тело, не давая дышать. Как в то утро, перед самым отъездом.

Алиса осторожно высвободилась из объятий мужа, спустила ноги с кровати, поежилась — по ночам в здешних краях было довольно прохладно, и, осторожно ступая по поскрипывающим половицам, вышла из комнаты. На крючке у двери висели их с Русланом парки. Алиса схватила куртку побольше, сунула ноги в кроссовки и, подгоняемая страхом, пошла к полюбившемуся месту у реки. Почему-то хотелось побыть одной. Наедине разве что с создателем и просыпающимися ото сна птицами. И в последний, самый последний раз — дать волю слабости и слезам. Потому что дальше будет не до этого. Дальше — любая слабость станет синонимом смерти. В момент, когда её грудную клетку вскроют, все будет зависеть лишь от неё самой.

Алиса забралась на огромный валун, подтянула к груди колени и уставилась на высокие покачивающиеся макушки елей у противоположного берега реки.