– Я женился на тебе не для разговоров. – Гейб вдруг пришел в ярость, вспомнив и ее любовь к Дамону, и ее флирт с адвокатом. – А заниматься сексом можно и не испытывая симпатии друг к другу.

Джесс молчала. Потом встала и начала расстегивать кардиган.

– Прекрасно. Давай сделаем это по-быстрому, чтобы я успела поспать.

– Думаешь, сможешь сохранить безразличное выражение, когда я дотронусь до тебя? – с издевкой спросил Гейб. – В ту секунду, когда ты окажешься в моих объятиях…

– Пусть я буду в твоих объятиях, – перебила она, и яркий румянец окрасил ее скулы, – но думать буду не о тебе.

Гейб почувствовал, как каждый его мускул напрягся. Не доверяя себе, он вышел и хлопнул дверью.

Он был глуп, когда думал, будто может избавиться от проклятия, которое несет на себе.

Он такой же, каким был его отец.

Джесс рухнула на кровать и, рыдая в подушку, старалась не думать о произошедшем. Но разум не слушался ее. Она беременна от мужчины, который считает ее обманщицей.

И выхода нет. Если она оставит его, он без колебаний отдаст ее землю застройщикам.

Впервые она задумалась о том, что прежде казалось невозможным, – о продаже «Рендалл стейшн». Мучительная боль в душе заставила ее сразу отказаться от этой мысли. «Рендалл стейшн» было больше, чем ранчо, – оно было живой памятью о родителях. На этой земле Джесс казалось, что они все еще рядом с нею и готовы защитить ее своей безграничной любовью.

И чтобы сохранить память о родных, ей придется жить в браке, который угрожает сломать ее.

Утром раздался звонок. Джесс узнала голос звонившего и начала с того, что сказала.

– Ричард, благодарю вас.

– Не благодарите меня. Это же ваши работы. Мне понравились все ваши картины, но я думаю, что лучше всего вам удаются портреты. У вас талант, Джесс. Вы честны и ничего не приукрашиваете. Я хочу просить вас написать мой портрет, хоть и побаиваюсь того, что вы во мне увидите.

Джесс не верила своим ушам – столь требовательный человек похвалил ее!

Его слова вызвали в памяти другое событие. Однажды, давным-давно, она нарисовала свою мать. Бет Рендалл бросила один взгляд на портрет, сделанный акриловыми красками, и сказала:

– Джесси, дорогая, ты нарисовала мою душу.

А теперь, если бы ей пришлось писать портрет мужа, то получилось бы лишь черное, как смоль, пятно. Непонятное. Пугающее.

– Что мне делать теперь? – спросила она Ричарда.

– Мы отберем картины для выставки. И не волнуйтесь, времени у нас много.

После таких новостей Джесс почувствовала себя более уверенно и за обедом решила протянуть Гейбу оливковую ветвь.

Ну, тут снова зазвонил телефон.

– У нас девочка! – кричал в трубку Дамон. – И здоровенькая, несмотря на то, что родилась за три недели до срока!

– Поздравляю! – Джесс не смогла удержать улыбку. – Вы уже выбрали имя?

– Кейла еще в раздумьях.

– А ты?

Несколько секунд тишины.

– Ты приедешь? Кейла сказала, что хочет тебя видеть.

Джесс сделала паузу. Гейб может думать все, что ему угодно.

– Конечно, я завтра приеду.

Поездка будет утомительной, но зато она сможет разобраться в сложившейся ситуации.

– Я буду ждать.

Смущенная этими словами, Джесс положила трубку около своей тарелки.

– Кейла родила девочку.

– Мы полетим на самолете. Так будет гораздо быстрее.

– Ты не обязан меня сопровождать.

– Вылетаем в семь.