Аня была очень благодарна добрым людям из ресторанной службы, которые так быстро и без всякого шума забрали ее с черного хода. Очевидно, возникло какое-то недоразумение: они считали, что лед организуют Уолши, а Уолши понадеялись на “Алое перо”. Кэти решила проблему, заказав доставку четырех пакетов льда на такси.

Впрочем, это было не единственное недоразумение за вечер.

Сидя на заднем сиденье такси, Аня пыталась понять, как могла она так опростоволоситься. Карл вручил ей приглашение просто из вежливости. Изначально подразумевалось, что она придет помогать. Ее лицо горело от стыда.

Такси остановилось на ее улице, и Аня вышла.

— Вы уверены, что вам не нужно заплатить? — испуганно уточнила она.

— Нет, нам платят сразу за месяц. Все в порядке.

“Пожалуйста, пусть я никого не встречу!” — взмолилась Аня. В кафе знали, что она уехала на вечеринку. Всего несколько часов назад она хвасталась новым платьем. Ей удалось проскользнуть в дверь и подняться по лестнице, не попавшись никому на глаза. В квартире было темно и тихо. Аня легла на кровать и позволила себе заплакать. Она рыдала, пока у нее не заболели ребра. Потом она встала, сняла новое платье и повесила его на плечики. Рукава, конечно, были безнадежно испорчены. Когда у нее будет достаточно сил, она отпорет их, но сейчас есть дела поважнее.

Она надела джинсы, свитер и анорак, вытащила из-под матраса большой пластиковый кошелек и замерла. Невидящими глазами она смотрела на пачки евро.

Последние гости ушли. Карл помог отцу встать из кресла и поднял глаза на длинную спиральную лестницу. Это будет непросто.

— Может, ты хочешь лечь на первом этаже, пап, и не предпринимать путешествия наверх?

— Ты же знаешь, сын, я буду только рад.

Бобби Уолш иногда спал на диване-кровати в маленьком кабинете рядом с кухней. Сейчас эта мысль представлялась исключительно соблазнительной.

— Я сбегаю наверх за пижамой и халатом для тебя.

Розмари Уолш обходила дом. Она заглянула за кресла и диваны: не проглядели ли уборщики упавшие бокалы или столовые приборы. Она внимательно осмотрела кухню. Надо признать, сотрудники этой ресторанной службы оказались на высоте, как и было обещано: дом выглядел идеально. Оставшуюся еду упаковали, подписали и убрали в холодильник и морозильную камеру. Карл подошел так тихо, что, когда он заговорил, Розмари подскочила.

— Мама, не могла бы ты пройти в гостиную, будь так добра. Нам нужно поговорить.

— Почему не здесь?

— Папа спит в кабинете, я не хочу его тревожить.

— Ты не должен позволять ему выбирать легкий путь. Он никогда не поправится, если не будет прилагать усилий.

— В гостиную, мама.

Розмари пожала плечами.

Карл сел на барный стул.

— Тебе же неудобно.

— Да, мама, мне на самом деле неудобно, — заметил он.

— В чем дело, Карл? Мы все устали. Твой разговор не подождет до завтра? Прием удался, не правда ли?

Он ничего не сказал.

— Я хочу сказать, это “Алое перо” стоит недешево, но, честное слово, они обслуживают клиентов по высшему разряду. И мне кажется, с гостями они вели себя очень вежливо, даже если при общении с собственно работодателями проявили чуть меньше такта, чем хотелось бы.

— Так персонала было достаточно?

— Да, кроме того, двое молодых людей — очевидно, стажеры — достались нам бесплатно. И представь себе, оказалось, что они родственники Митчеллов, семьи юристов.

— Значит, людей хватало?

— Да. Мне кажется, все удалось прекрасно. А ты как считаешь?

— И дополнительные помощники были не нужны?

Розмари не понимала, куда он клонит.