— А вы откуда знаете дядю Джимми? — сварливо спросила она.

— О, как это обычно бывает, — с восхитительной неопределенностью ответила Фиона. — Мир так тесен, вы не находите? Можно абсолютно случайно встретиться с самыми разными людьми.

Больше от нее ничего не смогли добиться.

Их поезд обратно уходил только в шесть.

— Давай вернемся в дом, — предложила Фиона.

Деклан надеялся, что удастся побродить по лесу или прогуляться до ближайших скал. Но Фиона была настроена решительно:

— Нас отпустили с работы не просто так. Нужно отдать долг Джимми.

— Мы не можем отдать ему долг, Фиона, мы ведь никому не расскажем, что он посещал клинику.

— Да, он так хотел, чтобы это осталось тайной. Но все же, пусть вся эта толпа знает, что у него были друзья.

И Деклан согласился.

Они поели ветчины с помидорами в коттедже, когда-то служившем Джимми домом. Он так и не женился и жил в домике один. Здесь не было ни картин, ни сувениров, ничего личного. Маленькая гостиная, очевидно, использовалась редко. Фиона и Деклан общались со всеми гостями, ничего не рассказывая о собственных отношениях с покойным. Оказалось, что когда-то он положил глаз на некую женщину по имени Бернадетта, но у них ничего не сложилось. Земельный надел Джимми был слишком мал, и никто не верил, что из него выйдет что-то путное.

Объявили чтение завещания. Деклан и Фиона попытались улизнуть. В конце концов, они не были родней покойного, сказали они. Они сядут на автобус до Голуэя… Но к этому моменту они успели пообщаться со всеми родственниками, так что их признали почти членами семьи.

Фиона представила, какой шок равнодушный племянник и его грубая жена испытают, когда завещание будет прочитано, и ее глаза заблестели в предвкушении. Оказалось, что Джимми обратился за разрешением на переустройство своего маленького земельного участка — и получил его. Так что земля оказалась гораздо дороже, чем все предполагали. Племянник и жена с трудом сдерживали волнение. Наконец нотариус прочитал, что Джимми завещал разделить все свое состояние между кардиологической клиникой в Дублине и леди Бернадеттой, предметом его юношеского восхищения. Он желал бы, чтобы Бернадетта и ее семья узнали: он все же добился кое-чего в жизни.

Деклан решил, что пора быстро-быстро уезжать. Определенно до того, как кто-нибудь догадается об их принадлежности к кардиологической клинике. Прежде чем племянница и племянник полностью осознали ужас ситуации, прежде чем разговор перерос в скандал, Деклан и Фиона уже снова были в пути. Они поймали попутку до Голуэя и провели в городе несколько волшебных часов — прогулялись по художественной выставке, изучили ассортимент книжного магазина и выпили кофе на террасе кафе.

На обратном пути в Дублин Фиона заснула на плече у Деклана. Он смотрел на закат и думал, что никогда еще не чувствовал себя таким счастливым.

Деклан ужасно нервничал по поводу предстоящей встречи с родителями Фионы, но она, казалось, воспринимала это событие совершенно буднично. В гости они поехали на автобусе. Деклан надеялся, что орхидея в горшочке будет хорошим подарком для мамы Фионы. Фиона сказала, что мама будет в восторге, но Фиона вообще была склонна к восторгам и судила об остальных по себе. Она не дышала воздухом улицы Сент-Иарлат, где любой подарок — и поступок — подвергался многодневному, подробнейшему анализу и изучению.

Деклан не мог без дрожи представить себе день, когда Фиона познакомится с его родителями. Если такой день вообще когда-нибудь наступит.

Отец Фионы, Шон, оказался очень добродушным человеком.