|
К нашему счастью, свалившаяся грот мачта лежала вдоль палубы, и крепкий канат, привязанный к ее основанию, служил большинству из нас относительно надежной опорой. В числе таких счастливцев оказался и дон Хосе с искаженным от ненависти лицом, глядевший на моего друга, которого он считал виновником всех несчастий! – Maldonado! Проклятье! – повторял он. – Но ты тоже умрешь с нами! Мексиканец пододвинулся ближе к мачте, вытащил нож из за пояса и принялся резать канат, за который мы держались. Действия сумасшедшего заметил ближайший матрос индеец; сильно ударив кулаком по его руке, он заставил дона Хосе выронить нож. В противном случае нам всем угрожала смерть. – Что говорят индейцы? – спросил меня Стрикленд. – Ведь можно же что нибудь предпринять? – Они думают, что течением нас отнесет за тот остров, который виден справа, и мы попадем в более тихие воды, где можно продержаться в лодке. Эти предположения оправдались. Началась усиленная качка. Все ходило ходуном по палубе, пароход кренило так, что ежеминутно он угрожал опрокинуться. От всего экипажа остались теперь в живых только шесть матросов, мы трое, обезумевший дон Хосе, а в стороне, запутавшись в снастях, лежал труп капитана, убитого упавшей мачтой. Все остальные были унесены волнами. С каждым новым валом опасность увеличивалась, так как в трюме становилось все больше воды. – Пароход скоро потонет, живее к лодке! – крикнул Стрикленд. Единственная уцелевшая лодка болталась на баке. Матросы, держась друг за друга, бросились к ней, наскоро вычерпывая накопившуюся воду. Вдевятером мы уселись в лодку и торопливо отчалили от «Санта Марии». Индейцы матросы дружно заработали веслами. Не успели мы немного отойти, как услышали с парохода отчаянные вопли о помощи. То кричал дон Хосе. – Ради самого Бога, не покидайте меня! Рулевой обернулся, но не остановил лодку, а только заметил: – Греби дружнее! Пусть эта собака подыхает! Но тут вмешался мой друг: – Нельзя дать погибнуть несчастному. Поверните обратно! – Но ведь он хотел убить вас! – возразил рулевой. – К тому же нас затянет в круговорот, когда потонет пароход! – Не можете ли вы приказать им вернуться? – обратился он ко мне. – Раз вы этого желаете, мне остается только повиноваться! Молча, но матросы все таки послушались моего распоряжения. На палубе метался дон Хосе, не перестававший кричать: – Спасите меня! Спасите меня! – Бросайтесь в воду! – кричали мы ему с лодки, по настоянию нашего рулевого не решаясь близко подойти к пароходу. – Мы вас вытащим! – Я боюсь! Спасите меня… – Что же нам делать? – спросил рулевой, обращаясь к сеньору Стрикленду. – Если мы будем медлить, то смерти не миновать! – Слушайте! – крикнул тогда Стрикленд дону Хосе. – Я сосчитаю до трех, и при слове «три» вы бросайтесь в воду, или мы повернем обратно… Раз! Два!.. – Я готов! – уже в воздухе послышался ответ несчастного, затем плеск воды, и среди волн показалась голова мексиканца. Мы еще ближе подплыли к нему и, схватив за руки, втащили в лодку. – А теперь ради всего святого налегайте на весла! – крикнул рулевой, и мы, пользуясь попутным течением, понеслись к берегу. Мы успели как раз вовремя. На наших глазах «Санта Мария» еще больше затонула кормой, нос высоко поднялся на волнах, и потом все покрылось водой. Нашего парохода не стало. Но мы еще не избежали всех опасностей. Двигаться к берегу можно было только с величайшим трудом. Было темно и очень холодно. Нашу лодку несколько раз заливало водой, и мы с большим трудом постоянно ее откачивали. Я не выдержал и впал в беспамятство. С удивлением очнулся я на твердой земле через несколько часов. |
