— Входи и садись, — коротко бросил Ван Алден.

Кеттеринг не спеша уселся в кресло и посмотрел на тестя с терпеливым вниманием.

— Мы с вами давно не виделись, сэр, — отметил он не без удовольствия, — что-то около двух лет. А вы виделись с Руфью?

— Да, я видел ее вчера вечером, — ответил Ван Алден.

— Она хорошо выглядит, не правда ли?

— Не думаю, чтобы у тебя было много возможностей заметить это, — сухо сказал Ван Алден.

— О, мы иногда встречаемся в ночных клубах, — беспечно ответил Кеттеринг.

— Я не хочу ходить вокруг да около, — сказал Ван Алден. — Я посоветовал Руфи подать прошение о разводе.

Дерек Кеттеринг не шевельнулся.

— Как круто! — пробормотал он. — Вы не будете против, если я закурю?

Он закурил сигарету и, выпустив клуб дыма, спросил:

— А что говорит Руфь?

— Руфь собирается последовать моему совету.

— Действительно?

— Это все, что ты можешь мне сказать? — резко бросил Ван Алден.

Кеттеринг стряхнул пепел в пепельницу.

— Вы знаете, я думаю, — сказал он небрежно, — что она делает большую ошибку.

— Это, несомненно, так, с твоей точки зрения, — ответил Ван Алден.

— О, давайте не будем переходить на личности, — сказал Кеттеринг, — тем более, что в данный момент я думал не о себе, а о Руфи. Вы же знаете, что мой отец долго не протянет — так говорят все доктора. Если бы Руфь подождала года два, я стал бы лордом Леконборо, а она, естественно, леди Леконборо — то есть, получила бы то, ради чего, собственно, и выходила за меня замуж.

— Я больше не намерен терпеть твое нахальство, — прорычал Ван Алден.

Дерек Кеттеринг улыбнулся.

— Вы правы. Теперь это не модно, — сказал он. — В наше время титулы ни во что не ставят. Но все-таки, Леконборо — очень неплохое старинное поместье, и ко всему прочему, мы одна из древнейших фамилий Англии. Я думаю, Руфь огорчится, если после развода со мной увидит, как леди Леконборо становится какая-нибудь другая женщина.

— Я говорю серьезно, молодой человек, — сказал Ван Алден.

— Но ведь и я тоже, — ответил Кеттеринг. — У меня сейчас очень тяжелые финансовые обстоятельства, и если еще и Руфь разведется со мной, я совсем сяду на мель. В конце концов, если уж она терпела меня десять лет, почему бы не потерпеть еще немного? Даю вам слово, что старик не протянет и полутора лет, и было бы обидно, если бы Руфь не получила того, ради чего столько выстрадала.

— Значит, ты думаешь, что моя дочь вышла за тебя из-за титула и связей?

Дерек Кеттеринг рассмеялся, хотя и не слишком весело.

— Уж не хотите ли вы сказать, что она вышла замуж по любви? — спросил он.

— Помнится, — медленно проговорил Ван Алден, — в Париже, десять лет назад, ты совсем не так разговаривал.

— Неужели? Вполне может быть. Вы знаете, Руфь была очень красива — как ангел, или как святая — в общем, существо неземное. Я помню, у меня были самые похвальные намерения: я собирался осесть и вести в высшей степени приличную жизнь с красавицей-женой.

Он снова невесело рассмеялся.

— Вы мне не верите?

— У меня нет ни малейшего сомнения, что ты женился на Руфи из-за денег, — бесстрастно ответил Ван Алден.