В общем, Кнайтон был нанят, и Ван Алден не пожалел: новый секретарь оказался находчивым и умным, к тому же, у него были прекрасные манеры…

Кнайтон указал на несколько писем, отложенных в сторону.

— Было бы неплохо, сэр, если бы вы их просмотрели, — предложил он. — Самое верхнее — о Колтонском соглашении.

Однако Руфус Ван Алден протестующе поднял руку.

— На ночь эту чертовщину читать не буду, — заявил он, — может обождать до утра… Все, кроме этого, — добавил он, взглянув на письмо, которое все еще держал в руке. И опять улыбнулся странной доброй улыбкой.

Ричард Кнайтон тоже понимающе улыбнулся.

— От миссис Кеттеринг? — спросил он, — Она звонила вам и вчера, и сегодня — кажется, она очень хочет увидеть вас как можно скорее.

— Как можно скорее, — машинально повторил Ван Алден и перестав улыбаться, вскрыл конверт. Читая письмо, он все больше хмурился, лицо его приобретало решительное выражение, так хорошо знакомое на Уолл Стрит. Кнайтон тактично отвернулся и продолжал разбирать почту.

Ван Алден кончил читать, выругался и ударил кулаком по столу.

— Я больше не намерен терпеть, — проворчал он. — Бедная девочка — счастье ее, что отец с ней,

Он еще немного походил по комнате с сердитым видом, потом резко остановился, подошел к стулу, на который было брошено его пальто, и стал одеваться.

— Вы снова уходите, сэр?

— Да, я иду навестить дочку.

— А если позвонят люди Колтона?

— Пошлите их к черту.

— Хорошо, сэр, — бесстрастно ответил секретарь.

Ван Алден уже оделся. Взяв в руки шляпу, он пошел к двери, но перед тем как выйти, остановился и сказал:

— А вы хороший парень, Кнайтон, никогда не надоедаете когда мне не до работы.

Кнайтон слегка улыбнулся, но ничего не сказал.

— Руфь — мой единственный ребенок, — продолжал Ван Ален, — никто не знает, как много она для меня значит.

Его лицо приняло мечтательное выражение.

— Хотите, я кое-что покажу вам, Кнайтон?

Он вернулся к столу, достал из кармана сверток и небрежно развернул его. В нем оказался большой бархатный футляр с гербом и короной, вытисненными в центре. Ван Алден открыл футляр, а у секретаря перехватило дыхание — на белоснежном фоне подкладки лежали отливавшие кровью рубины.

— О, Боже! — выговорил Кнайтон. — Они… Неужели они настоящие?

Ван Алден довольно рассмеялся.

— Меня не удивляет, что вы спросили об этом. Среди этих камей — три самых больших в мире. Их носила Екатерина Великая. Вот тот — в центре — называется «Сердце огня», в нем ни единого изъяна.

— Они, наверное, стоят уйму денег?

— Да, четыреста или пятьсот тысяч долларов, не считая их исторической ценности.

— И вы вот так, просто, носите их в кармане?

— Приходится. Видите ли, это мой небольшой подарок Руфи, — ответил Ван Алден с довольным смешком.

— Теперь понятно, почему миссис Кеттеринг так не терпелось увидеть вас, когда она звонила.

Но Ван Алден снова помрачнел и отрицательно покачал головой.

— Вы ошибаетесь, — сказал он, — она не знает, я хотел сделать ей маленький сюрприз.

Он закрыл футляр.

— Вы не можете себе представить, Кнайтон, — продолжил он, — как мало можно сделать для тех, кого любишь. Я могу купить Руфи порядочный кусок земного шара, но он ей не нужен.